Археологи впервые нашли свидетельства охоты неандертальцев на пещерных львов

Недалеко от города Зигсдорф (Германия) в 1985 году археологи нашли почти полный скелет пещерного льва (Panthera spelaea). Датирование показало, что зверь жил примерно 48 тысяч лет назад.

По износу зубов и общему состоянию костей специалисты определили, что лев был немолодым. На ребрах, позвонках и левой бедренной кости остались следы от каменных орудий.

Поэтому возникло предположение, что неандертальцы, жившие в это время на территории современной Германии, зарезали хищника и разделали на мясо. Ну или нашли мертвого и решили, чего добру пропадать.

Но все оказалось совсем не так. В журнале Scientific Reports опубликована работа, авторы которой выяснили, из-за чего скончался пещерный лев.

Исследователи изучили кости льва с применением современных методов судебной медицины. И нашли на третьем правом ребре частичный прокол. Затем они сравнили форму и глубину прокола с теми следами, которые остаются на костях от удара деревянным копьем. Кости для сравнения взяли с разных неандертальских стоянок — в основном это останки оленей.

Выяснив по проколу направление удара, ученые пришли к выводу, что льва ударили деревянным копьем в левую часть брюшной полости. Орудие прошло сквозь жизненно важные органы и остановилось, наткнувшись на третье правое ребро. В ребре осталось углубление, но оно не сломано. Этот удар и стал причиной смерти хищника.

Если выводы авторов работы верны, то это самое древнее свидетельство охоты Homo neanderthalensis на пещерных львов. Насколько такая охота была регулярной — сказать сложно. Все же пещерный лев — не самая простая цель. А если у охотника что-то пойдет не так (сломается копье), он сам рискует стать дичью.

Антропологам известны примеры того, как древние люди охотились на пещерных медведей. Как ни странно, огромный зверь был легкой добычей: охотники просто ждали, когда медведь впадет в спячку, и убивали его ударом деревянного копья.

Исследователи подчеркнули, что остро заточенное деревянное копье лучше пробивает шкуру и внутренние органы животного, чем копье с кремневым наконечником. Они предположили, что лев отдыхал, лежа на правом боку (как это делают африканские львы в наше время), и не заметил охотника.

Конечно, интересно понять, зачем было вообще охотиться на столь непростого зверя. Вокруг полно копытных: их и добывать безопаснее, и мясо у них вкуснее, чем у старого льва. Обычно случаи охоты человека на крупного хищника объясняют тем, что у них пересеклись хозяйственные интересы.

Другими словами, это бой за ресурсы, выяснение того, кто и дальше будет поедать вкусных оленей. Такова традиционная точка зрения. Но авторы работы предложили и иное объяснение.

Они обнаружили, что на вторых фалангах лап льва тоже остались следы от каменных орудий. Но в лапах слишком мало мяса, чтобы столь кропотливая работа имела смысл. Ученые пришли к выводу, что со льва сняли шкуру, перерезав сухожилия на фаланге и отделив от нее таким образом коготь (остался на шкуре).

В принципе, в самом факте снятия шкуры нет ничего необычного: люди (правда, Homo sapiens, а не неандертальцы) занимались этим еще 90-120 тысяч лет назад. Здесь значимо именно то, что охотникам нужна была полная шкура с когтями.

Чтобы проверить свои выводы, ученые сравнили фаланги льва из Зигсдорфа с такими же частями скелетов трех пещерных львов из пещеры Айнхорнхоле (Германия). Кости этих львов нашли в 2019 году и определили их возраст как 190 тысяч лет.

Оказалось, на фалангах львиных пальцев из Айнхорнхоле остались почти те же самые следы, что и на костях льва из Зигсдорфа. Кто-то очень постарался снять с них шкуры таким образом, чтобы когти остались в меху.

Пещера Айнхорнхоле находится в Саксонии, и это самый север ареала неандертальцев. Сложно сказать, кому 190 тысяч лет назад понадобились шкуры трех львов с когтями: то ли ранним неандертальцами, то ли поздним Homo heidelbergensis (впрочем, многие ученые считают, что это были одни и те же люди). Но на сегодня это самое древнее свидетельство использования человеком шкуры животного. А забота о сохранности когтей, по мнению авторов работы, свидетельствует о возможном использовании шкур в культурных целях.