Еще в 1980-х было продемонстрировано, что объемы головного мозга приматов прямо коррелируют с размерами их сообществ. У одиночек лори мозг совсем крошечный, у колобусов (около 15 особей в стае) покрупнее, у бабуинов (50 особей) еще больше, достигая максимума у людей (по разным оценкам, от 100 до 230 особей). Этот эффект обнаружили и у других животных, в том числе птиц.
Эти работы стимулировали появление гипотезы «социального мозга» (Social Brain), согласно которой именно общественная жизнь с ее необходимостью поддерживать активные личные контакты с сородичами приводит к развитию высших когнитивных функций и, в конечном итоге, появлению сознания. Но как обстоит дело у других социальных существ, «стаи» которых могут исчисляться миллионами, – у насекомых?
Некоторые свидетельства из мира членистоногих, казалось, грозили опровергнуть гипотезу «социального мозга». Так, было показано: «большой мозг» у них появился почти за сотню миллионов лет до развития подлинной социальности (точнее говоря, в данном случае речь идет об увеличении размеров грибовидных тел, части головного мозга, особенно выраженной у насекомых со сложным поведением), что может быть связано с борьбой против паразитов.
Этой интересной проблеме посвящена и новая работа американских биологов, сравнивших особенности жизни и анатомии одиночных ос Eumeninae – и бумажных ос Vespinae, обитающих колониями разной численности. В общей сложности были собраны матки и рабочие особи 29 видов, у которых ученые изучили размеры грибовидных тел, обнаружив нечто совсем неожиданное: чем больше численность типичной колонии для данного вида ос, тем меньше оказался их мозг!
«Зависимость очевидна. Социальность может снижать требования к когнитивной производительности отдельной особи, а не повышать их», – сказал по этому поводу Шон О'Доннел (Sean O’Donnell), один из авторов работы. Впрочем, гипотезу «социального мозга» это никак не отменяет: общественное поведение может иметь разные корни, разные источники, разную структуру.
Крупные млекопитающие образуют сообщество индивидуумов, чьи генетические связи не слишком тесны. Насекомые выращивают колоссальные семьи, состоящие из размножающихся особей-королев и множества их одинаковых бесплодных потомков. Таким нет необходимости поддерживать друг с другом «отношения», манипулировать друг другом, разрешать конфликты или просто узнавать сородичей.
Тут все проще: эффективность сообщества насекомых достигается достаточно ограниченным набором несложных правил, которые выполняются всеми и с чрезвычайной строгостью. Никакой нужды в «социальном мозге», а тем более в сознании у них нет.
В плюс насекомым играет и численность колонии. Так, из десятка муравьев, тянущих травинку в разные стороны, большинство будет, все-таки, двигаться в нужном направлении, решая эту нехитрую задачу лишь совместными усилиями. Фактически тысячи крошечных мозгов колонии насекомых – это целостная система, способная выполнять некоторые функции, для которых нам достаточно одного мозга – правда, куда более крупного, чем все их грибовидные тела.
Эти работы стимулировали появление гипотезы «социального мозга» (Social Brain), согласно которой именно общественная жизнь с ее необходимостью поддерживать активные личные контакты с сородичами приводит к развитию высших когнитивных функций и, в конечном итоге, появлению сознания. Но как обстоит дело у других социальных существ, «стаи» которых могут исчисляться миллионами, – у насекомых?
Некоторые свидетельства из мира членистоногих, казалось, грозили опровергнуть гипотезу «социального мозга». Так, было показано: «большой мозг» у них появился почти за сотню миллионов лет до развития подлинной социальности (точнее говоря, в данном случае речь идет об увеличении размеров грибовидных тел, части головного мозга, особенно выраженной у насекомых со сложным поведением), что может быть связано с борьбой против паразитов.
Этой интересной проблеме посвящена и новая работа американских биологов, сравнивших особенности жизни и анатомии одиночных ос Eumeninae – и бумажных ос Vespinae, обитающих колониями разной численности. В общей сложности были собраны матки и рабочие особи 29 видов, у которых ученые изучили размеры грибовидных тел, обнаружив нечто совсем неожиданное: чем больше численность типичной колонии для данного вида ос, тем меньше оказался их мозг!
«Зависимость очевидна. Социальность может снижать требования к когнитивной производительности отдельной особи, а не повышать их», – сказал по этому поводу Шон О'Доннел (Sean O’Donnell), один из авторов работы. Впрочем, гипотезу «социального мозга» это никак не отменяет: общественное поведение может иметь разные корни, разные источники, разную структуру.
Крупные млекопитающие образуют сообщество индивидуумов, чьи генетические связи не слишком тесны. Насекомые выращивают колоссальные семьи, состоящие из размножающихся особей-королев и множества их одинаковых бесплодных потомков. Таким нет необходимости поддерживать друг с другом «отношения», манипулировать друг другом, разрешать конфликты или просто узнавать сородичей.
Тут все проще: эффективность сообщества насекомых достигается достаточно ограниченным набором несложных правил, которые выполняются всеми и с чрезвычайной строгостью. Никакой нужды в «социальном мозге», а тем более в сознании у них нет.
В плюс насекомым играет и численность колонии. Так, из десятка муравьев, тянущих травинку в разные стороны, большинство будет, все-таки, двигаться в нужном направлении, решая эту нехитрую задачу лишь совместными усилиями. Фактически тысячи крошечных мозгов колонии насекомых – это целостная система, способная выполнять некоторые функции, для которых нам достаточно одного мозга – правда, куда более крупного, чем все их грибовидные тела.
Прочие науки
Илон Маск
