Способность сознательно контролировать эмоции важна для успешного ориентирования в условиях избытка раздражителей. Социальное одобрение самоконтроля согласуется с многочисленными исследованиями, которые показывают, что ограничения обладают положительными психологическими, экономическими и физиологическими эффектами. Так, у детей высокий уровень самообладания связан с перспективой роста доходов и хорошим здоровьем, а на уровне популяции — со снижением уровня преступности и повышением общего благосостояния. В то же время самоконтроль ассоциируется с психологическим напряжением, и то, как стремление к нему отражается на поведении, неясно.
Чтобы выяснить это, сотрудники Университета имени Бар-Илана и Университета штата Флорида оценили влияние сознательного самоконтроля на продуктивность при решении когнитивных задач. В ходе работы они провели четыре эксперимента с участием 635 человек. На первом этапе 75 студентов из Израиля должны были быстро и точно переписать текст на иврите — без дополнительных требований — или на английском языке, при этом опуская все буквы «e» и не пользуясь ведущей рукой. Перед тестом добровольцы также заполнили «шкалу стремления к самообладанию», разработанную специально для эксперимента, и по его окончании оценили сложность задачи.
Согласно анализу, студенты, для которых была характерна тяга к большему самообладанию, хуже справлялись с копированием текста на иностранном языке, чем ровесники с меньшим стремлением к самоконтролю. Для выявления различий между тягой к самоограничению и оценкой ее целесообразности авторы провели второй эксперимент с 278 пользователями краудсорсинговой платформы Amazon’s Mechanical Turk. Испытуемых просили описать преимущества высокого или низкого уровня самоконтроля с примерами из личного опыта, после чего они составляли слова из анаграмм. Всего пользователям демонстрировали 50 четырехбуквенных (простой вариант) или 40 пятибуквенных слов (сложный вариант).
Результаты показали, что, как и в первом эксперименте, концентрация на высоком уровне самоконтроля снизила продуктивность при решении сложной задачи, практически не повлияв на простую. На третьем этапе исследователи изучили механизм такого влияния. В соответствии с теорией регулирования они предположили, что при столкновении со сложной задачей сильная тяга к самоконтролю обеспечит снижение мотивации и разрыв между целями и производительностью. По сценарию этого испытания, 117 пользователей также составляли слова из анаграмм, но на этот раз основную сессию предваряла якобы тренировочная: из трех четырехбуквенных или двух семи- и восьмибуквенных слов.
После «тренировки» ученые оценивали мотивацию добровольцев с помощью опроса. Обработка ответов подтвердила, что по мере роста стремления к самоконтролю при решении сложных анаграмм мотивация участников (выраженная в уверенности в успешном выполнении «основного» теста) снижалась. Наконец, авторы проверили эту модель на показателе продуктивности. Дизайн нового эксперимента повторял прошлый на 165 пользователях, однако вместо мотивации группа оценивала качество решений. После заполнения «шкалы стремления к самоконтролю» испытуемые решали ряд простых или сложных тренировочных и общую серию анаграмм: четырех-, пяти-, шести- и семибуквенных.
В этом случае между стремлением к самоконтролю и производительностью также наблюдалась отрицательная корреляция, при этом включение в анализ уверенности в успешном выполнении основной задачи ее ослабляло. По мнению ученых, полученные данные указывают на то, что тяга к самообладанию может снижать продуктивность через ухудшение самооценки. Таким образом, несмотря на то, что попытки сознательно контролировать свое поведение стимулируют человека к саморазвитию, при определенных условиях происходит обратное, и самоконтроль становится контрпродуктивным. С учетом общественного поощрения самообладания, например через СМИ, тенденция является ироничной, отметили авторы.
Подробности работы представлены в журнале Personality and Social Psychology Bulletin.
Психология
Денис Стригун
