Отток ученых из России не увеличился в пять раз, а упал втрое: почему не стоит доверять бывшим комсомольским вожакам

Все началось с выступления Николая Долгушкина, главного ученого секретаря Российской академии наук. Он так и сказал: «Не последнюю роль в сокращении численности исследователей играет неуменьшающийся отток ученых и высококвалифицированных специалистов за рубеж. Число ежегодно выезжающих за границу специалистов не уменьшилось и с 2012 года с 14 тысяч увеличилось до почти 70 тысяч человек в настоящее время».

Страшно до жути. Но автор этого текста сам когда-то планировал стать ученым в России, поэтому слегка представляет себе, сколько их у нас. От этого сразу возник вопрос: а откуда в нашей стране взялись «70 тысяч высококвалифицированных специалистов в год»?

Вопрос не праздный. Подготовка молодых кадров — самое уязвимое место всей российской науки (да и экономики) как минимум с 1991 года. В науку хотят идти не так много людей: мозг придется напрягать, а платят как некрупному насекомому. Вдобавок тяжелая психологическая атмосфера: научные коллективы зачастую напоминают банки с пауками, где на молодых и слишком амбициозных исследователей не просто стучат начальству, но и прямо клевещут, выдавливая туда, где они не будут опасны как конкуренты.

Есть и другая сложность. Очевидно, ученый или высококвалифицированный специалист из России вряд ли поедет в Киргизию или на Украину — с наукой там намного хуже, чем у нас. Но дело в том, что 70 тысяч в год — цифра, близкая к общей миграции из России в дальнее зарубежье. У нас что, эмигрируют одни только ученые?

Откуда взялись 70 тысяч «утекающих за рубеж»

Чтобы понять это, нужно выяснить: а сколько у нас всего ученых? Точное определение слова «ученый» еще поискать, поэтому есть данные только по более расплывчатой категории исследователей: Росстат считает, что их у нас на прошлый год было 348 тысяч. Получается, Россию покидают 20% исследователей ежегодно? И через пять лет их тут будет ноль?

Попробуем открыть сайт Росстата и узнать, что там на самом деле происходит с «утечкой мозгов». По ссылке нас интересует раздел «Распределение мигрантов в возрасте 14 лет и старше по уровню образования и странам выхода/приема по Российской Федерации в 2019 году». В 2019 году (позднее данных еще нет) из нашей страны мигрировали 62 тысячи человек с высшим образованием. Кандидатов и докторов наук среди них чуть меньше — 360. Получается, под «высококвалифицированными кадрами» Долгушкин имел в виду именно их? Других вариантов, увы, не просматривается: вряд ли он подразумевал тех, у кого и вуза-то за плечами нет.

Справедливо ли считать выпускника российского вуза «высококвалифицированным специалистом»

Так сложилось, что автор этих строк как учился в российских вузах, так и проживал в целом ряде общежитий (в основном не своих вузов). Там он видел разных людей: многие были блестящими студентами, а примерно треть не учились вовсе. Однажды, случайно сдавая экзамен в одной аудитории с пятикурсниками, он получил от сидевшей рядом девушки вопрос: «Я не понимаю, что написано в билете. Не подскажешь, что значит слово “компромисс”?»

Окончив вуз, автор с целью выживания делал дипломы другим студентам. Первый опыт в этой области ранил его в самое сердце. Красивая девушка на недешевом кроссовере ярко-красного цвета сформулировала задание на изготовление диплома так: «Только не пиши слишком умно, мне это еще вслух читать, если будут незнакомые слова, не там поставлю ударение и ..…» Исполнитель старался, и диплом девушка защитила весьма неплохо.

Конечно, не все вузы России в таком тяжелом состоянии, как МГИМО, где училась вышеописанная дама. Но следует признать: масса людей идут в наши вузы не чтобы учиться, а чтобы откосить от армии или «поклеить» перспективных молодых людей (либо просто получить красивую корочку). Эти студенты потом редко работают по своей специальности, еще реже этого хотят.

Иными словами, главный ученый секретарь РАН провел типичную подмену понятий: выпускника российского вуза ни в коем случае нельзя огульно обозначить «высококвалифицированным специалистом».

Куда конкретно утекли российские мозги

Раз уж мы открыли сайт Росстата, заодно узнаем, в какие именно страны тянутся наши 62 тысячи «ученых и высококвалифицированных специалистов». Здесь ждет сюрприз: 55 тысяч из них — почти 89% — отправились в такие передовые в научном отношении державы, как страны СНГ. Больше всего «ученых» утекло на Украину, в Казахстан и Узбекистан.

Что кинули они в стране родной, чем манят их цветущие наукограды бывшего СССР? Это была бы тема для интригующего расследования, если бы не тот факт, что это, как видно из данных Росстата, в основном мигранты из того же самого б/СССР. А окончить вуз в этих странах сейчас не сложнее, чем в самой России. То есть при некотором желании это может сделать кто угодно, зачастую не учась вообще.

Более того, эти 55 тысяч лиц с высшим образованием составляют всего одну шестую от общего числа мигрантов в постсоветские страны. Что примерно соответствует доле населения стран СНГ, имеющих высшее образование. Попросту говоря, это гастарбайтеры, возвращающиеся в свои города и селения с заработков в России, что они и так делают каждый год. При въезде сюда они становятся на миграционный учет, а при выезде — снимаются. Такая вот «утечка мозгов» — правда, не из России.

Среди остальных 7,3 тысячи «высококвалифицированных специалистов» приличное число уехали в Грузию, Вьетнам и тому подобные места. Кто эти люди? Мы бы предположили, что это студенты, отучившиеся в России. Автор сам видел одного такого — китайца, упорно не говорившего ни на русском, ни на английском, но успешно (банкноты с арабскими цифрами он отсчитывать все же умел) доучившегося в российском вузе аж до второго курса.

Об «утечке мозгов» в страны вне СНГ точнее будет судить по цифрам миграции туда кандидатов и докторов наук. Если в 2012 году таких было 74 человека, то в 2019-м их стало 26 человек. То есть утечка мозгов с 2012 года не возросла в пять раз, как следует из слов Долгушкина, а снизилась почти втрое. Понятно, что мигрируют не только кандидаты и доктора наук. Но сомнительно, что среди аспирантов и свежих выпускников, планирующих заниматься наукой, картина так уж сильно отличается.

Это не означает, что у науки в России нет объективных проблем. Они есть: ученым на практике (несмотря на любые попытки властей это изменить) довольно мало платят. И, что никак не менее важно, качество молодых кадров, приходящих в науку, довольно низкое. Наконец, во многих отраслях качество научных администраторов таково, что им не помогли бы ни хорошие молодые кадры, ни высокие зарплаты у этих самых кадров. Но никакого роста утечки мозгов в последние восемь лет у российской науки нет. И это вполне ясно видно из миграционной статистики.

Как главный ученый секретарь РАН мог перепутать возвращающихся к себе домой гастарбайтеров с учеными и «высококвалифицированными специалистами»

Выходит что-то странное. Мы открыли сайт Росстата и за три минуты и 38 секунд (автор засекал) обнаружили, что десятки тысяч «высококвалифицированных специалистов» — в основном трудовые мигранты, возвращающиеся к себе на родину. Почему Долгушкин не смог выделить три минуты и 38 секунд, чтобы прийти к тем же выводам?

Попробуем потратить еще немного времени на поверхностное ознакомление с биографией этого человека. Какими достижениями он более всего известен? В 1981-1989 годах был секретарем Центрального комитета ВЛКСМ. Потом — ответственным секретарем ЦКК КПСС. Дальше — типичный путь многих комсомольских вожаков: в девяностые ушел в бизнес, там не сложилось, подался в замминистры сельского хозяйства, а в 2001-м, уже будучи замминистром, стал доктором наук. В 2016 году стал академиком Российской академии наук.

Нет ничего удивительного в том, что он мог и не разобраться, зачем «мозги» из России массово «утекают» в Узбекистан или на Украину. Типичные родовые черты комсомольского/партийного вожака — это напористость в выбивании из государства фондов и настойчивость в подкреплении этого своего желания абсолютно любыми цифрами и фактами. Тщательный и неангажированный предварительный анализ этих цифр и фактов далеко не всегда относится к сильным сторонам выходцев из такой среды.

Каким образом лицо с таким вниманием к деталям стало главным научным секретарем РАН? В принципе догадаться несложно. С реформой Российской академии наук подавляющее большинство академиков не были согласны, поэтому прежнее ее руководство от дел оттерли.

В 2017 году академики, включая недавно умершего от коронавируса Владимира Фортова, пробовали что-то возражать по поводу реформы. Но на них ожидаемо надавили. Примерно в тот год в учреждении провели чистку: слишком недовольных реформой с крупных постов сняли, а более гибких, напротив, выдвинули вверх.

Во всей этой истории главная мораль не в том, что бывшим комсомольским лидерам в принципе не стоит безоглядно доверять. И даже если они говорят, что 2х2=4, лучше еще раз заглянуть в таблицу умножения, чем верить им на слово (они могут просто запамятовать, верно?). Эти наблюдения, честно говоря, стали общим местом задолго до 2021 года.

Важнее другое: если вы слышите от академика что-то необычное, сперва стоит узнать, на каких источниках он основывает свое мнение — и правильно ли их интерпретирует. И только потом переживать за то, как российская наука гибнет от выезда высококвалифицированных специалистов в страны Средней Азии и на Украину.