«Мозырь»: возродится ли самый необычный противоракетный комплекс?

Защита стартовых ракетных шахт с межконтинентальными ракетами стала важной задачей одновременно с появлением собственно шахт. Развитие защиты ракеты в шахте шло по двум направлениям.

С одной стороны, это укрепление самой шахты и обеспечение сохранности ракеты при близком ядерном взрыве. Толстые многотонные крышки закрывали прочную шахту. Зазоры между ракетой и стенками шахты были достаточно большими, чтобы при колебании грунта сейсмической волной от близкого термоядерного взрыва, по амплитуде до метра, сместившиеся стенки шахты не ударили по ракете. Это же обеспечивал упругий подвес ракеты в шахте. Были и другие меры сохранения боеспособной ракеты при взрыве, случившемся рядом с шахтой.

Другая часть защиты была рассчитана на недопущение термоядерного взрыва вблизи ракетной шахты или шахтной пусковой установки. Вообще на языке ракетчиков это называется БСП — боевая стартовая позиция. Для позиционных районов, всегда расположенных в глубине национальной территории, авиация противника представляла меньшую угрозу по сравнению с ракетной, так как самолеты врага эффективнее перехватывались средствами ПВО.

Наибольшей угрозой для боевой стартовой позиции стали боеголовки межконтинентальных баллистических ракет, в силу их быстроты, малого размера и стратегической мощности. Для защиты ракетной шахты от них в начале 1980-х в СССР была разработана концепция эшелонированной противоракетной защиты точечного объекта (или отдельной боевой стартовой позиции).

Финишная прямая боеголовки

Боеголовки межконтинентальных баллистических ракет в ходе своего развития меняли форму, размеры и особенности движения. После ранних поколений, с сильно затупленными носами и выраженными хвостовыми юбками, американские боеголовки 1970-х годов стали в основном похожи на простые конусы.

Коническое тело в сверхзвуковом потоке испытывает четыре составляющих аэродинамического сопротивления:

• сила вязкого трения, создаваемая течением газа по поверхности корпуса;
• сила давления сжатого газа на поверхность боеголовки, проявляющаяся в виде лобового сопротивления;
• волновое сопротивление (через передачу энергии в окружающую среду ударной волной);
• и донное сопротивление, создаваемое перепадом статического давления атмосферы и разрежения, возникающего в донной области боеголовки. На больших высотах он мал и почти незаметен на фоне других составляющих.

Чем длиннее и игловиднее конус боеголовки, тем больше сила трения на его длинной поверхности. Чем короче боеголовка и больше угол конуса, тем больше сжатие встречного потока поверхностью корпуса и тормозящая сила сжатого потока. Минимум суммы тормозящих сил трения и давления дает угол конуса в диапазоне 12–18 градусов и зависит от скорости.

К таким формам и пришли американские боеголовки 1970–1980-х годов. Они стали просто узким конусом, с минимальной потерей скорости в атмосфере. И поэтому сохраняли возле земли гиперзвуковую скорость движения уровня 2–3 километра в секунду.

Движение боеголовки вблизи цели имеет характерную особенность. С точки зрения цели падающая на нее боеголовка последний десяток километров не смещается в небе. Она занимает одну и ту же точку небосвода, лишь приближаясь к цели. Кривизна межконтинентальной баллистической траектории на масштабе 10 км не ощущается. Этому способствует и огромная скорость падения, не позволяющая существенно искривить траекторию. Боеголовка движется по отрезку, соединяющему ее с целью.

Неизменность точки небосвода, которую занимает боеголовка, упрощает наведение на нее противоракеты, стартующей от защищаемой ракетной шахты. В ситуации лобового сближения от противоракеты не требуется энергичных маневров и высоких боковых перегрузок. Она спокойно наводится в неподвижную точку неба с боеголовкой и летит по прямой к стремительно приближающейся цели. Этим важным частным случаем и его преимуществом отличается защита точечного объекта от защиты географического района или выбранной территории.

Какой ракеткой остановить мячик, или Выбор путей перехвата

Ключевая проблема в другом — как и чем зацепить боеголовку. Ударная волна в этом случае не годится. Она быстро (обратно пропорционально квадрату радиуса от точки взрыва) теряет силу, стремительно расходясь от точки взрыва. А боеголовка весьма прочна к действию ударной волны в лоб — ведь на гиперзвуковой скорости на ее поверхности и так находится вязкий ударный слой, похожий на прилипшую ударную волну.

Гораздо эффективнее осколочное поражение. Поэтому все (кроме ядерных и связанных стержневых) боевые части зенитных ракет осколочные, а не фугасные. Поражающие элементы могут быть как осколками корпуса боевой части, так и готовыми, заранее сделанными стальными шариками или цилиндрами — но для простоты будем называть дальше это все просто «осколки». В отличие от ударной волны, распространяющейся в неподвижном воздухе, скорость осколков — сумма скорости ракеты и скорости разлета от взрыва боевой части.

Поэтому для эффективного поражения цели нужно точно выбрать момент подрыва осколочной боевой части, то есть конкретный момент и связанное с ним расстояние до цели. Если взорвать осколочную часть слишком рано, то к моменту встречи с целью конус осколков станет слишком редким, с низкой вероятностью поражения. Если взорвать боевую часть слишком поздно, ее осколочный конус не успеет достаточно раскрыться, чтобы зацепить цель.

И если цель — боеголовка с ее огромной скоростью сближения, то определение критического расстояния до нее и момента подрыва боевой части должно быть очень быстрым. Такая скорость принятия решения становится непосильной для системы подрыва, вырабатывающей команду на подрыв. Когда определится момент подрыва, расстояние до боеголовки уже существенно изменится. И пока будет происходить подрыв (это ведь тоже занимает какое-то время, пусть и микроскопическое, с нашей точки зрения), расстояние тоже существенно изменится. Высокая скорость цели делает систему подрыва малоэффективной, недостаточно быстрой для рандеву на таких скоростях.

Надежным был бы перехват прямым лобовым столкновением кинетической боевой части противоракеты с целью. Она отделяется от противоракеты и в небольшом диапазоне точно корректирует свою траекторию двигателями, совмещая ее с целью. Кинетическая боевая часть не несет взрывчатки и поражает просто своим кинетическим ударом, прямо как пущенный умелой сильной рукой булыжник. Такие боевые части появились в конце ХХ века и применяются для высотных и космических перехватов.

Но кинетическая часть требует очень точного наведения на цель. И, конечно, ей проще попасть не в относительно маленькую боеголовку, а, например, в более габаритный спутник размером в несколько метров. Диаметр же основания боеголовки, то есть то, что как раз «видит» противоракета в лобовой атаке, составляет 50–60 сантиметров. Столь малый размер цели резко уменьшает шансы на попадание.

Эшелонированная противоракетная оборона объекта

Ввиду всех этих трудностей перехвата боеголовки ракеты межконтинентальной дальности (с ее огромной скоростью и небольшим размером) противоракетную защиту боевой стартовой позиции решили организовать в виде трех последовательных эшелонов. Первый эшелон, высотный, составляли зенитные ракеты. Их размещение, работу и особенности перехвата боеголовки мы рассматривать здесь не будем, к этой теме Naked Science еще вернется.

Боеголовки, безвредно прошедшие этот эшелон, становились целями для второго эшелона обороны. Он создавался множеством сверхзвуковых противотанковых ракет 9М114 «Кокон» от комплекса «Штурм». Почему была выбрана именно эта ракета, сказать трудно. Возможно, из-за сверхзвуковой скорости полета, освоенности в эксплуатации, относительной дешевизны. В штатном варианте эта противотанковая ракета могла поражать и медленные воздушные цели типа вертолетов, на высоте до 3000 метров, при боевой дальности ракеты 6000 метров (в варианте «Атака» до 8000 метров). Наводилась ракета по командной радиолинии на неподвижную или малоподвижную цель. Но ведь и приближающаяся боеголовка на встречном курсе в угловом плане неподвижна. Эта важная, ключевая частность случая лобовой атаки и позволила попытаться применить противотанковую ракету против боеголовки.

Также вероятно, что на примере «Кокона» прорабатывался сам принцип низковысотного перехвата боеголовки массовыми недорогими ракетами. Какая именно боевая часть предусматривалась для этого на ракете, осталось неизвестно. Отметим, что главным конструктором комплекса «Штурм» был Сергей Павлович Непобедимый, руководивший Коломенским КБ машиностроения — разработчиком «Штурма». Его заместитель в то время, а впоследствии директор КБМ Николай Иванович Гущин возглавил разработку третьего, нижнего эшелона защиты. Позже проектом руководил Валерий Михайлович Кашин. Кроме КБМ, к работе по проекту были привлечены многие конструкторские бюро и предприятия, длинный перечень которых оставим за рамками рассказа.

Перехват на последней миле: эшелон огня в упор

Последние 2–3 километра полета боеголовки — очень интересный отрезок. Многотонная крышка шахты защитит от ударной волны термоядерного взрыва, падающей сверху. Поэтому боеголовка взорвется не в воздухе, а на поверхности, в точке падения вблизи шахты. Значит, перехватить ее не поздно и на последнем километре, и на финальных сотнях метров.

Но боеголовка упадет с промахом точки падения от крышки шахты 100–200 метров. Поэтому на последних сотнях метров удаления она начнет смещаться в небе для наблюдателя возле шахты. Простота прицеливания в неподвижную точку неба (с боеголовкой в ней) исчезнет. А неподвижной или малоподвижной она будет оставаться до удаления примерно в километр.

Поэтому для простоты лобовой стрельбы по неподвижной в угловом плане боеголовке средство перехвата должно быть близко к шахте. И работать по цели на удалении не ближе километра. То есть диапазон дальности перехвата должен лежать дальше километра. А верхний предел стоит отодвинуть до 3–5 километров.

Из-за огромной скорости боеголовки и быстрого разлета осколков цена ошибки системы подрыва (а любая техническая система всегда работает с текущей ошибкой) становится слишком большой. И если на верхнем и среднем эшелонах можно запускать много ракет, последовательно атакующих боеголовку, то на последней паре километров на это не остается времени. Необходимо гарантированное поражение с однократным применением защиты.

Можно ли сделать так, чтобы осколочное облако не разлеталось в пространстве конусом? Сделать пучок осколков параллельным, когерентным, как лазерный луч, не расходящийся в стороны. Он получил бы большую дальность при высокой плотности нерассеивающихся осколков. Таким далеко действующим потоком можно было бы дотянуться до боеголовки за пару-тройку километров и смахнуть ее с неба, словно длинной шваброй паутину в углу. Но взрыв разбрасывает осколки. Такова природа освободившихся сжатых газов — расширение в стороны. И в стороны же они будут расталкивать стальную шелуху осколков, причем с огромной скоростью.

Когерентные поражающие элементы получат малый разброс траекторий, и долго сохранят в высокой степени одинаковое направление движения. Их траектории, точно и одинаково сформированные для каждого элемента, почти не будут расходиться. Это сохранит плотность облака поражающих элементов на большом расстоянии и долгое время.

Можно выстрелить разом много пуль из многих стволов, объединенных в общий блок с одним точным направлением выстрела. Когда пули потеряют скорость и перейдут на дозвуковой режим падения, они рассеются. Сверхзвуковые обтекания более устойчивы и вносят меньше искажений в траекторию. Поэтому сверхзвуковые пули точнее. Чтобы когерентный сверхзвуковой рой существовал дольше и дальше от точки выстрела, нужно увеличить его скорость и уменьшить сопротивление воздуха. Лучше всего это сделать переходом от пули к игловидному телу, заостренному стержню.

Патрон со стрелой вместо пули

Идея заменить пулю тонкой иглой не нова. В стрелковом оружии известно множество патронов, использующих вместо пули тонкую заостренную стрелку, или флешетту. Будучи значительно легче пули, стрелка получает намного большую дульную скорость. Тонкий поперечник снижает сопротивление воздуха на порядок. А большая длина в сочетании с маленьким сечением дает большую поперечную нагрузку при ударе в цель и высокую проникающую способность.

Правда, тонкую стрелку уже не стабилизируешь закруткой — слишком мал поперечник и момент инерции, не выйдет из стрелки маховичок гироскопа. Поэтому ее оснащают хвостовыми крылышками-стабилизаторами. Их нужно сделать точно, чтобы они не дали разброса аэродинамических сил и ухудшения траектории. Но ведь и пули требуют точности изготовления.

Патроны со стрелками широко опробовались в экспериментах и в Америке, и в России. Американские флешетты полностью помещались внутри гильзы и охватывались в носовой части специальной пластиковой головкой, или поддерживающим элементом — саботом. Сабот разгоняется по каналу ствола пороховыми газами, как полукруглая пластиковая зеленая пуля, и тянет за собой стрелку. После выхода из дула сабот разрушается и освобождает стрелку, начинающую свободный полет. За счет того,что стрелка легче пули, ее скорость достигала 1,4 километра в секунду.

Флешетты испытывались в разных калибрах — и в 5,54 миллиметра с разными типами гильзы, и в крупнокалиберном 12,7 миллиметра. В СССР патроны с игловидной оперенной пулей тоже испытывались разных типов — патрон Дворянинова на основе винтовочной мосинской гильзы 7,62 х 54R, патрон Ширяева на основе автоматной гильзы и другие. В отличие от американских патронов с флешеттами, у советских вариантов стрелка выступала из сабота острием вперед.

Что скрывал склад спецбоеприпасов

Такой же вид, с торчащим вперед заостренным стержнем, словно это карандаш, был и у крупнокалиберного специального патрона 14,5 х 114 (в формуле патрона первое число означает калибр ствола в миллиметрах, второе — длину гильзы). Это самый мощный отечественный серийный крупнокалиберный патрон, созданный еще в Великую Отечественную для противотанковых ружей. Он успешно воевал до победы, а затем поступил на вооружение крупнокалиберных пулеметов КПВТ (крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый), широко используемых в войсках. У бронетранспортеров из башни торчит как раз грозный ствол КПВТ с пламегасительным раструбом. На базе этого пулемета созданы и зенитные установки. Из-за широкого использования и многолетнего производства легко найти стволы под этот патрон.

Вместо пули у спецпатрона в дульце гильзы находился сабот из нескольких частей, охватывавших заостренный стержневой элемент. Наличие стабилизаторов-«крылышек» в его задней части можно уверенно предполагать — без аэродинамической стабилизации такая стрела далеко не улетит. Острие торчало из патрона сантиметров на десять, потому что автоматическая подача в ствол этих спецпатронов не предусматривалась.

Заботливо укупоренные в длинные зеленые ящики, спецпатроны хранились на отдельном складе спецбоеприпасов. Он выглядел небольшим гофрированным ангаром, охраняемым часовым (спецпатроны были совсекретные, поэтому требовали вооруженной охраны). И находился в лесу у начала дороги к техническому зданию 14-го измерительного пункта. Сам ИП-14 расположен на лесной равнине в 20 километрах к северо-западу от главного кратера Шивелуча, самого северного действующего камчатского вулкана, вздыбившегося в небо на несколько километров могучей грядой на восточном макросклоне Камчатки.

ДИП, не имеющий отношения к дипломатии

Измерительные пункты — это глаза и уши ракетного полигона, принимающего боеголовки межконтинентальных баллистических ракет. Это испытательные, тренировочные и все другие пуски, кроме боевых, которых пока еще не было за всю историю существования межконтинентальных ракет. Но действия измерительных пунктов при всех этих пусках называются боевой работой.

Аппаратура пунктов измеряет с высокой точностью фактическое движение боеголовок, расположение точек их падения на боевом поле, отклонения точек падения от целевых, процессы на борту боеголовок и многие другие вещи. Здесь не только подводится итог баллистики ракеты по точкам падения боеголовок, но и работе боевого оснащения боеголовок.

В 20 километрах к северу от ИП-14 на той же лесистой равнине находился ДИП — дополнительный измерительный пункт. Он во всем походил на соседний ИП-14, и по части жилых домов, и в плане оборудования. Дорога-улица, двухэтажки, казарма-гостиница-электростанция, продсклад, санчасть, огромные баки ГСМ, похожие на серебристые барабаны; дороги к техническим объектам, куда ходят дежурные смены. Те же вертикальные изваяния зачехленных фототеодолитов, в боевом режиме — сложных рогаток в рост человека, мигающих огоньками, змеящихся кабелями и жужжащих при перемотке пленки, хозяйство фоторегистрирующих станций ФРС-2. Те же визуально странные антенно-фидерные устройства «Жемчуг» (про них мы уже рассказывали), похожие на большие серые грибы с шестью лепестками, соединенные с комплексами приемно-регистрирующей аппаратуры быстродействующих радиотелеметрических систем. Отличие лишь в том, что у ДИПа еще был спутник, ДИП-1, находившийся за десятком километров леса.

Для этого на ДИП-1 была построена верхняя часть ракетной шахты. А вокруг нее разместили средства перехвата боеголовки. При испытательных пусках, в которых проверялась работа прототипов противоракетных систем, не все боеголовки нацеливались на боевое поле падения, лежавшее к северо-востоку. Отдельные боеголовки направлялись к построенному на ДИПе-1 макету ракетной шахты и обрабатывались средствами одного или другого эшелона, раздельно. Во время таких испытаний с ДИПа-1 вывозились все находившиеся там специалисты и личный состав.

Органный квартет и его музыка

Наиболее интересной была работа комплекса перехвата нижнего эшелона. Спецпатроны со стержневыми поражающими элементами доставлялись со склада спецбоеприпасов с ИП-14 на ДИП-1, где заряжались в специальные сборки. Они представляли собой 500 стволов, объединенных в пакет, словно компактный музыкальный орган из одинаковых труб.

Каждая сборка весила 8 тонн и размещалась в глубоком бетонном стакане, погруженном в грунт и защищенном крышкой, откуда выдвигалась для стрельбы. Таких сборок было четыре, размещенных крестообразно, в непосредственной близости вокруг защищаемого объекта. Все четыре 500-ствольные сборки наводились на цель автоматической системой управления, без участия человека. Залповый выстрел в направлении боеголовки из 2000 стволов происходил по определенному алгоритму. Залп формировал поток или пространственный сгусток поражающих элементов, двигавшийся с высокой скоростью навстречу подлетающей боеголовке. За счет большой энергии порохового заряда патрона и легкости стрелки она получала дульную скорость около 1,8 километра в секунду. Для синхронизации залпового выстрела в спецпатронах использовался электрокапсюль.

Четыре залповые установки давали четыре когерентных потока поражающих элементов, сходящихся в паре километров от шахты под очень малыми углами. Из-за малых углов пересечения область совмещения потоков, от частичного до полного и снова до частичного, получалась протяженной в пространстве, длиной порядка километра. Сгусток стрел проходил ее от ближнего края к дальнему, за которым плотность снижалась до малоэффективной.

Облако поражающих элементов выстреливалось в боеголовку, когда она находилась примерно в 5–6 километрах. «Встреча» происходила на удалении 2–3 километра от шахты. И она могла приходиться на любую часть боевой области (совмещения потоков стрел) — в ее дальней части, ближней или в середине, поэтому не возникало проблемы точного подрыва боевой части. А ошибка в определении дальности боеголовки (и соответственно расчетной точки встречи) могла составлять сотни метров без снижения эффективности перехвата.

Это немыслимо для осколочной боевой части, но вполне доступно для потока стержневых поражающих элементов. Даже при такой ошибке по дальности боеголовка и облако стальных стрел не могли разминуться, их встреча была неизбежна, разве что чуть дальше или ближе от шахты.

Система работала полностью автоматически, человек и не смог бы принимать решения за столь короткое время, отведенное на перехват. Направление залпа и момент выстрела рассчитывалось системой управления, измерения движения боеголовки проводились специально разработанной РЛС.

Сочинения на вольную тему

В публикациях об этом комплексе, практически повторяющих друг друга, передаются и ошибки, возникшие в поздних вариантах. Их стоит отметить и отделить зерна реальности от плевел фантазий.

Во-первых, не было никаких шариков, которые якобы применялись вместе со стреловидными элементами. Шарики — это обыкновенная картечь, имеющая существенный угол разлета снопа и плохую аэродинамику, что не только рассеивает сноп картечи, но и быстро тормозит ее, делая короткобойной. Это требует высокой точности момента выстрела на последних сотнях метров, с риском не успеть или риском слишком большого разрежения потока шариков. Иными словами, это возврат к проблеме, от которой принципиально ушел дальнобойный когерентный поток стреловидных элементов.

К тому же сообщалось, что размер шариков был «до 30 миллиметров», это уже скорее пушечные ядра, явно чрезмерные для боеголовки диаметром 50 сантиметров. Из каких стволов могут выстреливаться массово такие шарики с высокой начальной скоростью, и вовсе непонятно.

Во-вторых, звучит аргумент, что стреловидные элементы лишь прошили бы боеголовку, делая из нее решето, и этого якобы недостаточно, нужно полное физическое разрушение.

Но что такое перехват? В авиации перехват — это прекращение полета цели в прежнем направлении. То есть либо уничтожение цели, либо изменение ее курса с принуждением к посадке на указанном аэродроме. В противоракетной обороне перехват также и критическое отклонение ракеты или боеголовки от целевой точки падения. Например, при перехвате Израилем падающих иракских СКАДов комплексом Patriot в 1991 году часть СКАДов была просто отклонена от населенных пунктов, что считается успешным перехватом.

Но для ядерного боеприпаса с его колоссальной мощностью взрыва просто отклонения недостаточно. Перехватом будет предотвращение ядерного взрыва. В том числе приведение заряда в состояние неспособности к взрыву. Примером можно привести облучение делящегося материала боеголовки в космосе нейтронным потоком (от близкого термоядерного взрыва или действием гипотетического пучкового оружия, создающего нейтронный поток). Нейтроны наружного потока вызовут рост активности в делящемся веществе ядерной сборки, приводя к более раннему энерговыделению при подрыве заряда, и «тепловому пшику» вместо взрыва.

Поэтому многократно пробитая боеголовка с изрешеченной ядерной сборкой, расколотыми блоками взрывчатки или с изрешеченным содержимым блока автоматики (про его плотную компоновку и насыщенную работу Naked Science уже рассказывал) гарантированно потеряет активную (ядерную) взрывоспособность. И это станет успешным ее перехватом. А разрушится на куски она парой секунд позже, сама, при ударе о поверхность, при своей огромной скорости падения.

Высокопрочность стержневых элементов, непременно отмечаемая в публикациях, тоже неочевидна. Большая прочность и твердость имеет смысл для скоростей удара в преграду до 1,5 километра в секунду. С дальнейшим ростом скорости взаимодействие с преградой приобретает все более гидродинамический характер. На скорости уровня 2,5–3 километра в секунду понятие прочности и твердости теряет смысл.

В качестве примера можно вспомнить противотанковое ружье Марошека обычного немецкого винтовочного калибра 7,92 миллиметра. Оно было разработано в Польше в 1935 году для борьбы с преобладавшей тогда легко бронированной техникой. Патрон, длинный как карандаш (длина гильзы 107 миллиметров), снаряжался пулей с мягкой стальной оболочкой, заполненной обычным сурьмянистым свинцом. И эта пуля безо всякого бронебойного сердечника или твердого элемента пробивала броневую сталь толщиной 20 миллиметров. Все дело в высокой скорости пули, с дульным значением 1270 метров в секунду. Попадая в броневой лист, пуля плющилась, но передаваемая броне энергия проламывала дыру диаметром 2–3 сантиметра и более, словно штамповкой. Бронебойное действие осуществлялось мягким свинцом за счет большой кинетической энергии, а не режущих свойств твердого бронебойного элемента.

Скорости встречи боеголовки с поражающими элементами намного выше. Поэтому при таком большом значении их кинетической энергии ни прочность, ни твердость последних для поражающего действия уже не требуется.

Испытания 1987 года

Испытания основных элементов среднего и нижнего эшелонов начались летом 1987 года. Возможно, это не случайно, что они совпали с испытаниями тяжелой межконтинентальной ракеты 15А18М комплекса «Воевода» шахтного базирования, самой мощной в мире. Для защиты ее боевой стартовой позиции вполне могли пригодиться комплексы ее противоракетной защиты.

При испытательных запусках сверхзвуковой ракеты противотанкового комплекса «Штурм» на нее навешивали трассеры. Это позволяло измерять полет ракеты фоторегистрирующими станциями с ближайших измерительных пунктов. Автору этой статьи довелось наблюдать такой пуск, находясь на крыше технического здания ИП-14, возле шеренги фототеодолитов. Работа проходила в светлое время суток. От линии леса с направления на ДИП взлетел наклонно вверх в сторону боеголовок небольшой тусклый огонек, гораздо слабее сияющего боевого блока в его максимуме свечения. Полет светящейся точки длился несколько секунд. Вспышки взрыва не было. Результаты пуска остались автору неизвестными, но известие об успешном перехвате разошлось бы быстро.

Для испытаний многоствольного комплекса был смонтирован так называемый лабораторный образец. Действующая, стреляющая практическая установка, не имевшая полноты всех предусмотренных и запланированных «наворотов» законченного варианта. В конце лета 1987 года во время испытательного пуска межконтинентальной ракеты одна из боеголовок полетела не в обычный квадрат падения, а в макет шахты в районе ДИП-1. Встречный залп из четырех многоствольных пакетов был произведен. Перехват реальной боеголовки стал успешным — она разрушилась залповым выстрелом. Не изрешетилась, оставшись целой, а разрушилась в воздухе. Заряд взрывчатки на борту не взорвался, его просто разбросало по местности небольшими кусками.

Испытания проводились и позже, до 1991 года. Однако нет данных по датам и количеству испытаний, а также и их результатам; упоминается, что испытания (неизвестно, какая их часть) также были успешными. После 1991 года работы по необычному проекту были прекращены из-за недостатка финансирования или политических причин.

«Мозырь»: возрождение и перспективы

Лишь спустя четверть века после первого испытания в печать просочилось название многоствольного противоракетного комплекса — «Мозырь». Во время боевых работ, как всегда, использовали цифровой индекс. Для испытателей это была прежде всего система, успешно перехватившая реальный боевой блок межконтинентальной ракеты в реальном пуске.

Откуда именно стартовала ракета при испытаниях, из Плесецка или Байконура, не так важно, дальность до района падения у них сопоставимая, 5800 и 6300 километров. Как не столь важен и тип ракеты, УР–100 в какой-либо модификации или испытываемая тогда же новейшая тяжелая 15А18М. Баллистические различия пусков с этих двух космодромов, как и типов ракеты, разогнавшей боеголовку до Камчатки, несущественны по сравнению с самим фактом успешного перехвата боеголовки с межконтинентальными параметрами движения.

Успех говорит о жизнеспособной концепции такой противоракетной обороны точечного объекта. Актуальность ее сохраняется и сегодня, потому что любая боеголовка будет приближаться к шахте на последних километрах с высокой скоростью по прямой, сокращая время и обнуляя промах маневрирования.

Поэтому мысль использовать сегодня комплекс с успешным реальным перехватом в итогах испытаний вполне закономерна. Для защиты новейшего ракетного комплекса «Сармат» с тяжелой ракетой, по классу аналогичного «Воеводе», многоствольный залповый комплекс может стать эффективным средством. О том, что боевую стартовую позицию «Сармата» предполагается оснащать комплексом «Мозырь», стали писать многие источники — хотя пока не официальные ведомства, владеющие достоверной информацией.

Возрождение «Мозыря» и принятие его на вооружение станет логическим завершением долгой истории его создания. Стратегическое оружие получит эффективную защиту, а сам «Мозырь» сможет развиваться и дальше, его потенциал кажется довольно широким.

Например, блок стволов можно сделать мобильным, поставив на шасси, и формировать защиту точечных объектов модульным способом. Доработка системы целеуказания и прицеливания может разрешить работу комплекса по низколетящим целям. Доработка перезаряжания до многократных залпов позволит сбивать последовательно несколько воздушных целей, повысив боевые возможности. Отдельным направлением видится использование на флоте для борьбы с противокорабельными ракетами. Их крутое пикирование на финальном участке траектории с максимальной скоростью — как раз специализация «Мозыря».

Так что возрождение и развитие «Мозыря» может быть разноплановым. Каким оно окажется в действительности, покажет будущее.