Обучение в Сети: дистанционное образование с точки зрения психологии

Весна 2020 года стала испытанием не только для детей, родителей и педагогов, но и для системы школьного образования в целом. И, кажется, это испытание мы так и не прошли. Уже в начале апреля, спустя всего десять дней после введения онлайн-уроков, родители начали массово подписывать петиции против дистанционного обучения, перекидываясь страшилками в мессенджерах, что теперь «это навсегда».

В интернете появились шутки вроде «Дуб, дуб, я – береза» или «Когда выучите информатику, тогда и клавиатуру дадим», наглядно поясняющие все проблемы такого подхода к учебе. Работающие на удаленке родители не могли поделить компьютер – как правило, единственный в семье (у иных его вовсе не было, а некоторые, не имея в арсенале других устройств, пытались справиться с ситуацией при помощи кнопочного телефона!) – даже на одного ребенка, не то что на двоих. А те, кто продолжал ездить на службу, никак не могли проконтролировать и тем более помочь своим резко оглупевшим чадам.

Дело, впрочем, не в «оглуплении», а в том, что как дети, родители, так и педагоги оказались не готовы к переходу на удаленку, да еще к такому неожиданному. Не говоря уже о технической составляющей: сайт единой системы российского IT-образования «Дневник.ру», мягко говоря, не был заточен на то, чтобы к нему в одночасье обратились все школьники страны. И в первую неделю ресурс просто «лежал»: ученики не могли даже узнать задания на предстоящий онлайн-урок, не говоря о том, чтобы войти в него через Skype или другие программы видеоконференций. Поэтому и без того не скучающие родители прямо во время работы должны были оперативно пересказывать своим детям все сообщения в мессенджерах от учителей.

Нелегко пришлось и последним, особенно пожилым, которые в кратчайшие сроки должны были освоить минимальный курс компьютерной грамотности. В общем, весело было всем. А в Белоруссии педагоги вовсе работали в две смены: очное обучение там не отменили, при этом большинство родителей оставили детей дома. Поэтому учителя должны были обучать и тех, кто ходил в школу, и тех, кто в нее не ходил. За дополнительные дистанционные уроки никто, конечно, платить не собирался – они так и проработали всю последнюю четверть за «спасибо».

Неудивительно, что в августе 20-го все со страхом ждали объявления о новом «круге ада», когда страну опять посадят на удаленку. Но в начале осени российское Минобразования было снисходительно к широким народным массам, поэтому дети пошли в школу в обычном режиме. Но теперь мы знаем, что «дистанционка» в любой момент может вернуться.

Удобно, но не всем

Попробуем разобраться, так ли страшно дистанционное обучение, как его малюют. Нет, не так. Но, кажется, лишь для старших школьников и студентов, для которых удаленка и была придумана изначально – с учетом их психофизиологической подготовки, а также умений и навыков. И для них плюсы в дистанционном обучении налицо – о них знают все, кто учился в вузе заочно. Загибайте пальцы: дешевизна (не надо оплачивать аренду аудитории и время педагога), относительно свободный график, отсутствие привязки к местонахождению вуза, можно задать свой, удобный для каждого ритм обучения, есть возможность повторно обращаться к пройденному материалу (видеолекциям или презентациям), можно задать вопрос педагогу и почти со стопроцентной вероятностью получить на него ответ.

Правда, чтобы так учиться, нужен очень хороший запас мотивации и – что встречается среди молодых людей еще реже – самодисциплины, которая, как правило, вырабатывается годами и в должном объеме присутствует лишь у взрослых людей, и то не у всех. Недаром существует мнение, согласно которому к прокрастинации – патологическому откладыванию важных дел на потом – склонны около 20 процентов взрослого населения и около 30 процентов студентов. Можно предположить, что уровень прокрастинации у детей еще выше, если не зашкаливающий. Ведь все знают, что многие родители (как и учителя) вынуждены постоянно «пинать» своих чад, чтобы те учились.

Дистанционное обучение создает иллюзию свободы – невероятно плодотворной почвы для неокрепшего разума, который и без того стремится сбросить с себя путы учебы. А если рядом нет контролирующих взрослых­­ – далеко не каждый ребенок способен взять себя в ежовые рукавицы самостоятельно. Мы едва ли преувеличим, если скажем, что этот «дар» на данном этапе развития доступен единицам. Нейробиологам известно, что успешно изучить школьную программу, на самом деле, способны всего три-пять процентов учеников, особенно это касается начальных классов. Подавляющее большинство детей просто не в состоянии должным образом концентрировать свое внимание, не имеют навыков самоорганизации и самоконтроля.

Для некоторых учеников также огромную роль играет непосредственное общение с учителем и одноклассниками. Личный пример педагога может как мотивировать ребенка к изучению предмета (даже если он до этого не проявлял к нему особого интереса), так и демотивировать (даже если этот предмет для подростка был любимым). Несладко приходится и учителям, ведь в этой ситуации контроль за изучением предмета падает, причем стремительно. Педагог не может видеть, что делает ученик во время онлайн-урока. Особенно сложно приходится, например, при пересказе стихотворений, ведь ученик может попросту читать по бумажке или вовсе отказаться включить видео, сославшись на неработающую камеру.

Причем здесь психотерапия

В психотерапии есть понятие границ, когда пациент приходит в кабинет в определенные время и место. Далекие от психологии люди редко догадываются о том, что это обстоятельство тоже имеет свой терапевтический эффект, поскольку порождает привычку к рефлексии и своего рода предсказуемости терапевта: когда клиент знает, что один и тот же человек (терапевт, с которым, как правило, пациент бессознательно ассоциирует своего родителя) ждет его в определенное время в определенном месте. Такая терапия в длительной перспективе имеет значительный эффект для людей, выросших в условиях постоянной психологической и физической нестабильности (например, в семьях алкоголиков, когда ребенок зачастую не знал, что его ждет в следующую минуту, что еще придет в голову его пьяному отцу или матери), – так он получает эмоциональный опыт этой самой стабильности.

Похожие границы создают школа, вуз, рабочее место или дом. Те, кто во время пандемии перешел на удаленку впервые, почувствовали на себе эффект «смешения» этих границ. Дома мы надеваем халат, смотрим сериалы, готовим ужин, спим или болтаем по телефону, а на работе – сидим у компьютера, общаемся с коллегами, звоним клиентам, спускаемся в курилку, берем с собой в столовую любимую кружку и носим официальную одежду. Это и есть границы – то, что в народе называется «рабочий настрой». И в школе он, безусловно, свой. Там нет теплого одеяла, любимых игр на компьютере и ароматных булочек от мамы.

Мозг как ребенка, так и взрослого четко отделяет одно от другого: школа – для учебы, офис – для работы, дом – для отдыха. Поэтому дома так сложно работать и учиться, если нет соответствующего навыка. Прибавьте к тому временные границы: на работе мы находимся с девяти до шести, а в школе учимся с утра до обеда. Дома такие рамки установить не получается даже у многих взрослых, не говоря уже о детях. Для этого требуются большая сила воли и отсутствие проблем с прокрастинацией (она может быть обусловлена разными причинами, начиная от отсутствия мотивации и перфекционизма и заканчивая страхами различной природы). К тому же для подготовки к новому режиму нужны время и плавный переход, это должно происходить не так, как случилось весной 2020 года.

Из первоклашек – в студенты

Школьная программа тоже должна быть адаптирована под дистанционное обучение и предполагать плавный переход из очного состояния в заочный. Ведь школьник не может трансформировать себя в одночасье: находясь дома, он сначала поспит лишний час, потом будет медленно завтракать (ведь никуда спешить не надо), потом включит компьютер и вместо уроков будет просматривать социальные сети или играть в танки (рядом же нет педагога, который заставит открыть учебник), затем нехотя займется уроками, постоянно отвлекаясь на всевозможные домашние соблазны.

Прибавьте сюда огромные сложности в самостоятельном, по сути, освоении программы (ту же химию или физику многие дети и при участии учителя понять не в состоянии, что уж говорить о ситуации, когда подросток остается с учебником наедине). А если вспомнить, что некоторые ученики имеют большие пробелы и в давно пройденном материале, то самообразование вовсе становится непосильной задачей. Даже если рядом есть родитель, объяснить тот или иной предмет без соответствующей подготовки способен далеко не каждый: одним не хватает знаний, вторым – умения объяснять, третьим – всего сразу.

А тут еще начальник подгоняет с работой – в общем, кроме нервотрепки, у большинства не выходит ничего. Учителя между тем вынуждены давать ученикам весь объем программы, который был запланирован для очного обучения. В итоге добросовестным детям приходится учиться буквально по 12 часов в сутки, а недобросовестным – забросить учебу. Все эти проблемы во время пандемии, видимо, быстро поняли на местах и дали негласную указку некоторым школам завышать оценки за четвертую четверть этого учебного года.

А что, если…

Нельзя не учитывать и другие особенности детского возраста. Известно, что с шести до 12 лет дети нуждаются в большой группе вне семьи, это период активной социализации, он очень важен для дальнейшего развития человека. Продолжительный период одиночества может сказаться на ребенке негативно, а компенсировать упущенное время будет чрезвычайно сложно. К тому же у школьников (особенно у младших) нет понимания того, зачем им вообще учеба. Точнее, это понимание искажено: в лучшем случае они учатся «для родителей» или чтобы их похвалили.

Маленькие дети не в состоянии оценить важность учебы для своей будущей жизни: они об этом попросту не думают и в силу возраста живут «здесь и сейчас». Если у вас есть ребенок, то вы точно знаете, что для него один час без мамы может означать целую вечность. И чем он младше, тем больше проявляется эффект «здесь и сейчас», тем меньше ребенок заглядывает в будущее, тем сложнее ему понять, зачем взрослые заставляют каждый день решать неинтересные задачи или заучивать нудные правила. Понятно, что при таких исходных данных крайне сложно говорить о какой-то самомотивации – все равно что требовать от пятилетнего малыша рассудительности взрослого: он не может им стать в силу своего возраста и отсутствия психофизиологической базы.

Поэтому есть основания полагать, что дистанционное обучение, несмотря на очевидный для государства плюс – удешевление образования, – все-таки не станут вводить навсегда. Ведь есть определенные нормативы по психологической и физиологической подготовке учеников. Для подобного перехода, вероятно, необходимо выстроить целый институт подготовки к такого рода обучению. По крайней мере, это касается младших классов.

Кроме того, в этом случае без работы или без части заработной платы может остаться огромное число учителей, да и качество образования явно не повысится. Ведь даже среди студентов очники и заочники сильно различаются по уровню подготовки. Максимум, о чем можно размышлять, – это о дистанционном образовании учеников старшей школы, но даже в этом случае переход к такому формату учебы должен быть крайне плавным и осторожным.