Вакцинный блицкриг: Россия получила эффективную вакцину от коронавируса. Но это не поможет остановить его ближайшей зимой, и вот почему

Масштаб катастрофы

Чтобы понять, как надо реагировать на угрозу, нужно понять, каков масштаб угрозы. К сожалению, с этим делом в нашей стране случилась информационная катастрофа. Возьмем данные оперативного штаба по коронавирусу за май-сентябрь 2020 года. Там рассказывают о 20 722 смертях от коронавируса за этот период, Росстат до сентября показывает лишь 55,67 тысячи смертей от Covid-19, и во всех случаях это грубое занижение.

Как показывают цифры того же Росстата, за май-сентябрь 2020 года избыточная смертность в России составила 119 тысяч человек. В этот же период цифры смертности у нас стали публиковать с двухмесячной задержкой (а не с месячной, как ранее), поэтому официальных данных о числе избыточных смертей за октябрь нет. Судя по данным отдельных ЗАГС, они выше сентябрьских – возможно, до сорока тысяч человек. На начало ноября избыточная смертность в нашей стране за шесть месяцев эпидемии достигла ~150 тысяч. Иными словами, от эпидемии уже умер каждый тысячный житель России (0,1% населения).

Напомним: еще в мае мы сами пытались найти альтернативное объяснение избыточной смертности в России, найти факторы, которые не относились к эпидемии, но могли бы дать такую смертность. К началу июня, однако, мы пришли к выводу о том, что таких объяснений нет, и что дело именно в коронавирусе.

Отказ Росстата от публикаций данных общей смертности в обычном режиме не успокоил население, а, напротив, встревожил его еще сильнее. Перефразируя Шан Яна, только глупый чиновник может думать, что, утаивая что-то от СМИ, он сможет успокоить людей. Опытный чиновник знает, что, скрывая что-то от СМИ, он неизбежно даст информационную монополию тем членам общества, кто выступает против него.

Так случилось и в этот раз. Уволенный сотрудник Росстата Алексей Ракша провел собственный анализ первичных данных ряда российских ЗАГСов, и определил, что в октябре 2020 года избыточных смертей было более 40 тысяч. Более того, он констатирует, что в среднем масштаб недоучета смертей – а попросту говоря, их занижения – в данных оперштаба пятикратный. То есть когда вы видите в СМИ «сегодня в России от коронавируса умерло 400 человек», то реальная избыточная смертность за эти сутки – примерно две тысячи.

Исходя из этого, он предполагает, что общее число избыточных смертей за ноябрь 2020 года в России будет 80 тысяч. На основании наших оценок мы предполагаем, что он ошибается, и фактическая цифра вряд ли заметно превзойдет 60, от силы 70 тысяч человек. Общая избыточная смертность за май-ноябрь в этом случае будет не менее 200 тысяч, и, возможно, достигнет ~210 тысяч человек.

Но следует подчеркнуть: хотя наши оценки и ниже, чем у Ракши, это все равно немыслимо много. Такой безумной, фантастической избыточной смертности наша страна не знала с 1990-х годов, времени коллапса существовавших в ней систем – от экономики до здравоохранения. Оказаться снова в девяностых – это последнее, чего могло ожидать население России в начале 2020 года, на старте эпидемии.

Почему мы так подробно остановились на масштабах смертности от эпидемии? Чтобы сделать более понятным, насколько на самом деле остра ситуация (и такова она во многих других странах мира). И чтобы сделать более ясным, почему вопрос вакцины сегодня – это в прямом смысле вопрос жизни и смерти для огромного числа людей.

Если в декабре-феврале 2020-2021 годов в стране будет такая же избыточная смертность как в ноябре, то к весне у нас будет еще ~200 тысяч избыточных смертей. А общее число жертв эпидемии в России составит 0,4 миллиона человек. Такую избыточную смертность наша страна последний раз наблюдала в первой половине девяностых годов – находясь в катастрофическом состоянии.

При этом следует отчетливо понимать, что на сегодня массовая вакцинация – единственный способ остановить повторение катастрофы девяностых в плане смертности. Да, Китай и Вьетнам справились краткими карантинами. Но, увы, наши власти и наше население – не чета китайским и вьетнамским.

У нас нет достаточно жесткого и дисциплинированного госаппарата, и точно такие же проблемы у нас с населением. Достаточно вспомнить, что маски, как теперь точно известно, снижают вероятность заражения, но большинство жителей нашей страны носят их ниже носа (и это если вообще носят). Ни о каком подавлении эпидемии при таких «усилиях» не может быть и речи.

Кроме вакцины, других реальных способов борьбы с коронавирусом здесь нет и не будет. Прошедшие месяцы эпидемии показали это с безжалостной наглядностью.

Примечание, которое может пропустить любой, кто не является свидетелем «смертей от карантина, а не от эпидемии»

Эта часть поясняет базовые моменты статистики смертности, и если они вам неинтересны – лучше пропустить. Итак: почему мы берем как избыточную смертность разницу в смертях 2019 и 2020 годов? Ведь в других странах берут усредненные данные за пять прошлых лет, а не за один год?

Ответ: брать пятилетнее среднее имеет смысл только в странах типа США, где смертность уже устоялась. В России смертность не устоялась, ибо за последние много лет она у нас падает. Смертность в 2019 году была ниже, чем в 2018, а в том – ниже, чем в 2016 году. И так далее. Более того, первые четыре месяца 2020 года – до начала массовой коронавирусной вспышки – эта тенденция сохранялась: за январь-апрель 2020 года умерло меньше, чем за аналогичный период 2019 года. Поэтому реальная избыточная смертность может быть даже чуть выше, чем 119 тысяч человек – без эпидемии смертность 2020 года тоже была бы ниже, чем в 2019 году.

Еще один стандартный вопрос: «откуда мы знаем, что избыточная смертность в России от эпидемии, а не от карантина?»

Ответ на него тоже стандартный: в России в 2020 году никакого карантина не было (так же, как в США и массе других стран). Карантин был в Китае, поэтому там коронавирус и задавили.

То, что было в России, даже по закону не определяется как карантин – это называлось «нерабочими днями» и длилось очень недолго. Уже к июню никакого «локдауна» в нашей стране не было. Люди с цепкой памятью помнят, что в июле 2020 года в масках, не опущенных ниже носа, ходил мало кто. И тем не менее, избыточная смертность была ~30 тысяч, то есть намного выше, чем в мае-июне, когда был частичный «локдаун». Из этого видно, что никакие «ограничительные меры» избыточную смертность никак не увеличивают. А вот коронавирус – вполне.

А что с вакциной?

Вернемся к более содержательным вопросам. Что у нас с вакциной? В начале апреля 2020 год Naked Science уже рассматривал вероятность появления новых вакцин. Тогда мы пришли к выводу, что самый оптимистичный срок их появления – осень этого года. Как ни странно, именно это и случилось.

Уже 9-15 ноября 2020 года в Москву и регионы поступили 70 тысяч доз вакцины «Спутник-V», предназначенные для введения врачам – то есть, помимо клинических испытаний. Это результат той самой регистрации, о которой мы писали в августе. Особое подчеркнем: эти 70 тысяч доз отправляли не для хранения (оно осуществляется на централизованных складах производителей, где уже в начале ноября было более ста тысяч доз), а именно для введения.

На первый взгляд, это отличные новости: в России, впервые в мире, началась вакцинация лиц вне клинических испытаний. Больше десяти тысяч доз в сутки пока нигде не вводят.

Увы, на самом деле 10 тысяч вакцинаций в сутки – это безнадежно мало. Чтобы остановить эпидемию, вакцинация должна охватить хотя бы 60-70% населения. В наших условиях – это сто миллионов человек. Поскольку вакцина двухдозная – двести миллионов доз. Чтобы успеть вакцинировать всех хотя бы за 200 дней, нужно делать миллион вакцинаций в сутки – в сто раз больше, чем сегодня. Можем ли мы это сделать?

Если верить словам вице-премьера Татьяны Голиковой – то нет. Из ее слов вытекает, что запланированный объем производства «Спутника» в России – 6,5 миллионов доз до 1 марта, то есть до начала весны. Это 3,25% необходимого для остановки эпидемии, если под «дозой» она имеет в виду одну дозу, и 6,5% – если две дозы.

Любой из этих вариантов можно оценить только как «слишком мало и слишком поздно». У нас в стране только учителей 1,3 миллиона. Да еще медицинских работников три миллиона. Власти уже разумно запланировали вакцинировать в первую очередь их. Это значит, что если Голикова права, то никакой заметной вакцинации остального населения до конца зимы не будет. Болей – не хочу.

К счастью, крупные чиновники часто могут не разбираться в том, о чем они говорят. Люди рангом пониже иной раз разбираются получше. Глава Минпромторга Денис Мантуров утверждает:

Это значит, что до конца зимы в стране могут произвести от 8,3 до 10,3 миллиона (если повезет — чуть больше). Это очень немного – примерно в десять раз меньше, чем нужно, чтобы остановить эпидемию. Но все же это заметно больше, чем в сценарии Голиковой.

Тем не менее, надеяться на то, что «мантуровские» цифры точны, очень сложно. Он и сам признает, что «когда мы получим подтверждения качества и стабильности вакцины на реакторах большого размера, то можно будет с уверенностью говорить о количестве ежемесячного производства. Сегодня мы только можем давать ориентировочные объемы».

Как известно, в обществе ходят ничем не подкрепленные слухи, что при переносе на крупные реакторы производители «Спутника» получили какие-то производственные проблемы, поэтому быстрое масштабирование может не случиться.

Мы обратились за опровержением или подтверждением этой информации в Российский фонд прямых инвестиций (именно он продвигает вакцину), но нам так и не ответили. Обычно, когда госструктура не отвечает на неприятный вопрос СМИ, это означает, что «плохие вести» верны. Поэтому трудно исключать вариант того, что Голикова все же права и до конца зимы мы получим не 1/10, а 1/15 от того числа вакцин, что нужно для остановки эпидемии.

Заграница нам не поможет — 100 процентов

Как известно, кроме «Спутника» есть еще китайская (CanSino), американо-немецкая (Pfizer/BioNTech) и американская (Moderna) вакцины, находящиеся в высокой степени готовности – хотя пока вне рамок клинических испытаний ни одну из них колоть еще и не начали, в отличие от российского аналога. Быть может, импорт какой-то из них поможет остановке эпидемии в нашей стране этой зимой?

Увы, нет. Пока только Pfizer/BioNTech заявил о том, что завершил третью фазу клинических испытаний – намного раньше запланированного срока. Следует понимать, что это не совсем так – третья фаза будет там идти еще несколько месяцев, но первичные данные по эффективности вакцины получены, и они очень хороши. Число зараженных среди привитых ею на 95% ниже, чем в группе получивших плацебо. Выборка там велика, примерно сорок тысяч, то есть данные надежные.

Но дело с вакцинами сейчас не столько в их эффективности – тот же «Спутник» пока показывает уровень не хуже Pfizer/BioNTech – сколько в их доступности. Pfizer обещает сделать 50 миллионов доз своей вакцины до конца года, и технически это возможно. Но есть нюансы. Первый – технический: ее надо будет в чем-то доставить к пункту прививания.

Американо-немецкая мРНК вакцина требует хранения при -70°C), а такие холодильники есть мало где. Кроме того, обычное стекло слишком хрупкое для такой температуры, поэтому стекло для этих 50 миллионов доз нужно особенное, с пониженным содержанием некоторых примесей. Пока такое стекло на десятки миллионов доз не делают. Да и развозить все это надо в специальных контейнерах с сухим льдом. Успеют ли с этим справиться до конца года? Возможно, хотя и не факт.

Однако тут вступает в силу второй нюанс. В США вакцинацию могут не начать вовремя: с такой скоростью массовое вакцинирование эта страна никогда не санкционировала, бюрократические механизмы может «заесть».

И третий нюанс: даже если это не случится, в Россию ничего из этого в ближайшие месяцы не попадет. В США нужно привить минимум 200 миллионов человек (иначе не набрать нужный для остановки эпидемии процент), то есть там нужно 400 миллионов доз (вакцина Pfizer тоже двухдозовая). В тяжелой ситуации сперва удовлетворяют потребности своей страны, а уж потом – чужой.

То же самое относится к любой западной вакцине. В теории, поправить дело может китайская: благодаря эффективным властям, коронавирус на его родине задавлен карантином, и поэтому китайцы могут экспортировать свою вакцину свободно. Но, увы, они в итоге и не торопятся с ее испытаниями так сильно, как Pfizer: на сегодня третья фаза там далека от завершения. Поэтому и Китай нам поможет очень навряд ли.

Почему Россия разработала вакцину мирового уровня, но не может производить ее в нормальных количествах уже сейчас – а не весной, к которой мы можем получить еще двести тысяч гробов?

Краткий итог по сегодняшней ситуации такой. Наша страна еще весной создала работающую вакцину от коронавируса. Это однозначно видно из предварительных данных по ее третьей фазе. Напомним: через 21 день после хотя бы первого укола число заболевших в группе вакцинированных там на 92% ниже, чем среди группы плацебо.

Это отличный результат: дело в том, что российская вакцина двухдозовая, и на самом деле полностью привитым может считаться только тот, кто получил обе дозы, да еще и прождал неделю, чтобы сформировался иммунитет. Через 21 сутки реально подействовать успеет только первая доза. Почти наверняка после двух доз эффективность вакцины будет не ниже 95% – и, возможно, даже несколько выше. Повторимся: это вакцина явно мирового уровня.

А вот дальше произошло что-то, на первый взгляд, совершенно непонятное. Имея нормальную вакцину уже к маю и ведя ее клинические испытания, наша страна, судя по всему, не приложила серьезных усилий к тому, чтобы заранее подготовить ее массовое производство.

Причем серьезные попытки такого рода не были предприняты и в августе, когда – еще в первой его половине – у нас зарегистрировали «Спутник». Потому что если бы они были сделаны, то, как это и принято при подготовке к массовой вакцинации, производство запустили бы «на широкую ногу» в том же августе. И уже в сентябре бы вскрыли проблемы с масштабированием – и к ноябрю их бы уже успели решить.

Между тем, судя по словам Дениса Мантурова, реальный переход к массовому производству не успели даже начать пробовать и в октябре 2020 года. Именно об этом говорят его слова «Когда мы получим подтверждения качества и стабильности вакцины на реакторах большого размера», которые он произнес аж 16 октября 2020 года. Если подтверждения еще не получены – значит, еще в сентябре на этих реакторах массовое производство так и не начали.

На первый взгляд, очень трудно понять, почему Россия так фатально «протормозила» с началом массового производства «Спутника». Любой интересующейся эпидемией человек знал (мы сами об этом писали), что осенне-зимняя волна коронавируса будет сильна, возможно, сильнее весенней. Благо абсолютная влажность осенью-зимой, естественно, ниже, чем в апреле-мае (первая волна эпидемии в России). Значит, к ней надо было готовиться, напрягая все силы государства, в военно-мобилизационном режиме.

Вместо этого мы видим начало попыток массового производства зарегистрированной в августе вакцины только в октябре (!). Что означает, что ко второй волне ею не могли успеть провакцинировать даже врачей и учителей – в интересах которых, среди прочего, объявлялась регистрация «Спутника» от 11 августа 2020 года.

Загадка однозначно опоздавшего развертывания «Спутника» может показаться более понятной, если мы внимательно взглянем на характерные особенности истории нашего государства.

Возьмем сталинскую эпоху, когда, как считается, контроль над госаппаратом у нас был очень жестким. В 1940 году, выступая на закрытой конференции для военных, Сталин заявил, что потери Красной Армии в Зимней войне с Финляндией были 48 тысяч человек убитыми, а финской армии – 60 тысяч. Из этого он сделал вывод: несмотря на сильнейшие морозы, сложный рельеф и сильные укрепления противника РККА показала отличный уровень боевой подготовки.

Реальность была точно противоположной. Красная Армия потеряла в Финляндии ~131 тысячу убитыми и умершими, а финны потеряли 26 тысяч. Соотношение потерь было в шесть с лишним раз хуже, чем думал Сталин. Соответственно, РККА показала в той войне слабость. Именно этой слабостью Гитлер позднее объяснял свое решение напасть на СССР, добавляя: если бы я знал реальную силу русских, то не смог бы решиться на нападение. Таким образом, финский эпизод, в конечном счете, мог стоить нам не 0,13 миллиона, а уже десятки миллионов жертв.

Может быть, Сталин втирал присутствующим очки, а сам знал о том, что РККА в Финляндии показала себя плохо? Увы, нет: из документов известно, что именно такие цифры по потерям он получил от военных по их документам, а вовсе не придумал сам. Втирание очков произошло не на уровне главы государства – очки втерли ему, и очень даже успешно. Достаточно вспомнить, что кое-кто из военных после «победы» в Финляндии стал маршалом – хотя по-хорошему за такие «достижения» как кровавая баня без глубокого продвижения маршала обычно не дают.

К чему мы вспомнили этот эпизод? Дело в том, что он до боли напоминает историю борьбы с коронавирусом в России. С самого начала официальная статистика коронавирусных смертей, собранная нижними уровнями государственной машины, была занижена – занижена во много раз. Так, что это уже невозможно объяснить только ошибками учета. Да, данные Росстата («умершие с ковид») ниже реальной избыточной смертности примерно вдвое, а не в пять, как у оперштаба. Теоретически, власти могли бы ориентироваться на них – и подгонять производство вакцины.

Но любой, кто работал в госаппарате достаточное время, знает, что начальству подают те цифры, что вызывают у него более благодушное настроение. Со значительной вероятностью, наверху ориентируются на цифры оперштаба, а не Росстата. То есть потери от коронавируса в глазах наших министров, премьера и президента занижены примерно в те же пять раз, в которые армейские очковтиратели «улучшили» соотношение потерь Красной Армии и финнов в 1940 году.

Похоже, за прошедшие восемьдесят лет наша страна изменилась не так сильно, как многим из нас кажется. Мы по-прежнему не можем нормально реагировать на угрозы как государство: его руководство запросто может быть ослеплено привычкой нижестоящих «не расстраивать начальство».

Это – самое вероятное объяснение того, почему потеряв огромное число людей от коронавируса, наша страна пока не приложила достойных усилий к массовой вакцинации.

Сможет ли она исправить свои ошибки? Надеемся, да. Главное, чтобы это удалось сделать до того, как избыточная смертность от коронавируса за эту зиму достигнет размеров наших потерь в финской войне.