Веру в дьявола связали с эпидемиями — возможно, зря

Международная группа ученых, опросив тысячи человек по всему миру, выяснила, что суеверие и уверенность в существовании дьявола (злой силы) более распространены там, где выше вероятность инфекционных заболеваний. Из этого авторы работы делают вывод, что вера в злые силы в прошлом могла помочь обществу в борьбе с инфекционными заболеваниями. Соответствующая статья опубликована в Proceedings of the Royal Society B.

Чем больше эпидемий, тем чаще верят в злые силы

Исследователи опросили 3140 человек из 28 стран на предмет их веры в злые силы (в том числе дьявола). Затем они сравнили результаты опроса с распространением инфекционных болезней в этих 28 странах. Оказалось, чем более распространены там были эти болезни, тем большая часть опрошенных из той или иной страны верила в то, что дьявол существует.

Ученые обозначают веру в существование злых сил «моральным витализмом» и делают из опроса и других, более ранних работ по теме вывод: до появления современной медицины вера в злые силы создавала адаптивное преимущества для общества. Избегая «пораженных злой силой», то есть заболевших инфекционными болезнями, люди имели меньшие шансы на заражение ими. Они отмечают, что часто именно злой силе приписывают заражение инфекционными болезнями.

В древности и Средневековье эпидемии имели для общества куда большую важность, чем сегодня. Например, в пандемии чумы 1346-1353 годов погибла половина населения Западной Европы и большая часть населения остального мира.

Получается, религиозные представления, часто связанные с верой в злые силы, на определенном этапе могли сильно помогать выживанию популяций, имевшие такие представления. В то же время популяции, которые их не имели, должны были выживать без такого адаптивного преимущества. Это в теории могло бы объяснить распространение религиозных представлений. Новая гипотеза, на первый взгляд, выглядит достаточно убедительно и логично.

Суеверия и религия появились до эпидемий

К сожалению, авторы в своей работе опустили ряд моментов, которые вызывают сомнения в том, что их гипотеза работает для всех человеческих сообществ — или даже для большинства из них. Во-первых, начальные признаки религиозных представлений датируются примерно 175 тысячами лет назад (ритуальные конструкции в неандертальской пещере в современной Франции, включая, по всей видимости, место для сжигания жертвенных животных).

На сегодня ничего не известно об эпидемиях в такой глубокой древности. Более того, вплоть до начала земледелия и соответствующего роста плотности населения эпидемии вообще не были столь опасны для людей, поскольку их распространение быстро прерывалось по мере гибели или иммунизации небольшой популяции охотников, где вспыхивало заболевание.

Во-вторых, из этнографии известно, что вера в злые силы и суеверия вообще часто распространена в обществах, исходно свободных от инфекционных болезней. Полинезийцы до прибытия европейцев практически не знали эпидемий: изолированные острова в океане не подвергаются миграциям животных-носителей инфекций. Между тем, уже первые европейцы отмечают крайнюю суеверность полинезийцев, их склонность к табу и веру в злые силы. Опять выходит, что такая вера и религиозность вообще распространяются даже в обществе, где не дают адаптивных преимуществ в борьбе с болезнями.

В-третьих, из священных писаний ряда религий известно, что эффективный карантин и борьба с эпидемиями возможны, даже если в той или иной религии нет персонифицированных злых сил. Например, в Ветхом Завете в книге Левит (главы 13-14, написаны около VII века до нашей эры) приводятся детальные указания как священники должны отличать проказу от лишая и других менее опасных заболеваний, как и на какие сроки должны изолировать в карантине больных проказой, а как – больных менее опасными болезнями. Даются и объяснения того, какие больные проказой менее заразны, как надо сжигать их вещи, а иногда — и дома, и так далее.

Между тем, в Ветхом Завете вообще нет персонифицированной злой силы, аналогичной христианскому дьяволу: слово «сатана» там означает любого препятствующего Богу (в том числе — и людей). Нигде в Ветхом Завете злая персонифицированная сила не насылает на людей эпидемии. В Ветхом Завете это делает сам Бог (собственно, он и создает болезни после изгнания человека из рая). Упоминается лишь один случай, когда один из его «падших» ангелов насылает болезнь, но и тогда он делает это только с одним человеком, Иовом, и только после санкции, полученной лично от Бога.

В иудаизме и в VII веке до нашей эры, и по сию пору никакой веры в персонифицированную злую силу не существует. Так называемый «Сатана» там — один из ангелов Бога, не имеющий никакой свободы воли и служащий своими действиями исключительно тому, чтобы предоставить людям выбор, какими им быть – добрыми или злыми. Отсюда видно, что религия может распространяться и там, где эпидемии не связывают с персонифицированной злой силой (дьяволом), а связывают исключительно с доброй.

Не рассмотрели авторы работы и той возможности, что места веры в злую силу и места эпидемий могут совпадать не потому, что вера в дьявола полезна там, где часты эпидемия. Возможна и обратная связь: эпидемии часты в наиболее отсталых странах мира, где также сильнее всего суеверия и слабее всего размывание традиционных религий атеизмом, светскими религиями или их аналогами.

Религия и биология: связь неясна

Надо сказать, что эта работа – не первая, пытающаяся найти какие-то объективные факторы, способствующие распространению религий. Биологи из МГУ не так давно предположили, что распространению религий способствуют одноклеточные. Они, как известно, могут до некоторой степени управлять поведением людей и животных, «перепрограммируя» его в своих интересах – так, чтобы те шире распространяли проживающий в них вид одноклеточных.

Ученые из МГУ утверждали, что крупные мировые религии включают в себя ритуалы, которые способствуют распространению заболеваний. Как мы видим, налицо забавная ситуация: новая работа западных ученых считает, что религии помогали бороться с распространением микроорганизмов, а исследователи из МГУ утверждают, что религии, напротив, способствовали распространению микроорганизмов.

Кто же из них прав? Вероятнее всего, никто. Большой проблемой любого подхода, который ищет за религией какие-либо объективные адаптивные преимущества, является то, что этнография ни знает ни одного примитивного народа без религиозных представлений. Если бы распространение религии действительно определялось бы каким-то объективным фактором, то он не мог бы быть универсальным во всех частях мира, включая крайне изолированные.

Невозможно серьезно утверждать, что религиозные представления, появившаяся еще у неандертальцев, могли быть следствием деятельности микроорганизмов: во времена небольших палеолитических племен никакие обряды не способствовали бы распространению бактерий, проживающих в человеке, дальше этого конкретного племени.

Работы, где ученые с биологическим бэкграундом пытаются приписать религии ту или иную биологическую основу, могут не учитывать в полной мере тот факт, что религия не имеет чисто биологической природы. За ней могут стоять процессы, свойственные только человеческой психике, субъективные, и не имеющие рационального обоснования.