Отцы, дети и историческая травма

– Есть ли какая-то связь между пониманием роли отца в психике отдельного человека и местом этой темы в истории человечества вообще?

– Самая прямая. То, что процессы в бессознательном одного человека идентичны неким глобальным процессам в истории народов и даже во всеобщей истории, было открыто еще Фрейдом и давно очевидно. За действиями и переживаниями отдельного человека часто стоит неосознаваемое желание найти идеального Отца – справедливого, сильного покровителя. Но бессознательный поиск такого Идеального Отца – это и вся история человечества, если посмотреть на те же Ветхий и Новый заветы с точки зрения поиска Бога и пути к нему. Тоска по какому-то грандиозному образу-идеалу, который был бы воплощением силы, безопасности, справедливости, проявляется во всем, что бы мы ни взяли – в искусстве, и в геополитике. Человек архетипически, на каком-то генно-нейронном уровне нуждается в подобном образе порядка и силы и в своей душе, и в своей жизни. Причем, не просто справедливости, а справедливости эффективной, побеждающей, которая имеет наглядные результаты. Тогда человек как бы получает доказательства, что Отец, как высшая справедливость, есть. Если посмотреть, что происходит сейчас в глобальном смысле в нашей культуре, в нашей европейской цивилизации с местом Отца-идеала, то можно наблюдать очень амбивалентные (двойственные) процессы. Культура, как это ни грустно, одновременно прощается с темой патриархальности, но, с другой стороны, она продолжает поиски Отца, пытается вернуться к этой теме и найти ее в новых формах.

– Как проявляется эта потеря патриархальности?

– Самый простой пример. В XIX веке само слово «Отечество» (то есть то, что относится к понятию Всеобщего Отца) даже просто звучало чаще. Сейчас это слово практически ушло из употребления, мы говорим чаще о Родине-матери. Если посмотреть на памятники, посвященные теме патриотизма, то мы увидим в основном, памятники Матери. Тема Отца в восприятии нашего народа за последнее столетие очень пострадала.

^{Скульптура «Родина-мать зовёт!»}

^{©Flickr/ calebunseth}

– Каковы причины?

– Наша нация еще так не отгоревала потерю отцов после Великой Отечественной войны. Это видно на примере процессов в семьях, и на том, что происходит с пониманием роли отца и у женщин, и у мужчин. В исторической памяти закладываются не только травмы от потерь, но и защиты от этих травм. И вот они могут передаваться из поколения в поколение.

– Что мы можем наблюдать сегодня в связи с нашей историей вчера?

– Вспомним историю, начиная со времен революции, гражданской войны и репрессий. Какие мужчины пострадали первыми, какие были уничтожены? Прежде всего, благородного происхождения, способные быть финансово успешными, с высоким интеллектом. Бессознательно такие партнеры стали пугать, надежные оказались самыми опасными. В семьях пролетариев вероятность выживания мужа, отца была выше. Стало быть – и рода, потомства. Именно тогда на глубинном уровне и сформировалась у женщин определенная защита, как минимизировать потерю кормильца семьи – выбрать партнера попроще, в котором больше развиты не интеллект, а инстинктивная часть. У многих женщин, выбирающих на роль мужа и отца своих детей ненадежного, мало функционального партнера, в анамнезе семьи когда-то случилась потеря отца. Боль бабушки-прабабушки – «лучше бы он был незаметным пролетарием» – проявилась аж через три поколения. Отец в семье есть, но он продолжает быть отсутствующим. Во время конфликтов женщина высказывает свои ожидания, какого отца для своих детей она хотела бы в нем видеть, но это невозможно. Между ее идеальным Отцом и реальным мужчиной стоит бессознательный страх успешно функционирующих мужчин, они для нее пугающие, табу. Вот он, отголосок в ее бессознательном семейной травмы.

Если мы вернемся к теме раскулачивания, то вспомним, что тогда погибли по большей части успешные Отцы, способные так построить жизнь своей семьи, чтобы она ни в чем не нуждалась. То есть Отцы деятельные, дающие и защищающие, от того же голода. Но при раскулачивании могла быть уничтожена вся семья. Такой Отец в то время был опасен. Травма потери эффективного Отца тоже закрепилась во многих родовых ветках. Когда сейчас очень многие женщины выбирают партнера, не способного быть финансово успешным, который мало заботится о финансовой стабильности семьи, женщину с одной стороны это может очень сильно раздражать, но с другой – если взять психологический срез, то все еще живет защита от потери тех времен. Нет эффективного Отца – не будет мощного горевания при его потере, мир не обрушится, если я сама буду и отцом и матерью. Эта особая защитная стратегия построения жизни, которая на бессознательном уровне защищает от темы смерти и возможного горя.

^{Женщина с двумя девочками смотрит на развалины дома}

^{©РИА Новости}

– А как сказалась Великая Отечественная война на роли отца в современных семьях?

– Именно тогда закрепился принцип: «какой-никакой, а отец», есть «плохонький, да свой». При массовой гибели мужчин женщины, к которым вернулись мужья, обладали более высоким социальным статусом в женском сообществе, у них было некое чувство превосходства перед ставшими вдовами или не успевшими выйти замуж. Сегодня, когда женщина живет с мужчиной-садистом, с практически отсутствующим отцом своих детей, она часто руководствуется именно этим принципом, распространенным в периоды гендерного недостатка мужчин: «я буду страдать и мучиться, но я буду иметь превосходство перед теми, у которых совсем нет мужа». От одной женщины я как-то услышала такую фразу: «Муж одной моей подруги пьет и бьет ее, муж другой открыто ей изменяет, а жалеют они почему-то меня, потому что я живу одна».

– Кстати, что можно в этом смысле сказать про одиноких женщин?

– Одинокие женщины, помимо прочего, тоже могут бессознательно защищать себя и от потенциальной потери мужчины и связанного с этим страдания – поэтому они решают не иметь мужа вовсе. Многие из них в детстве пережили потерю отца, причем, не важно, погиб ли он или умер, ушел ли он реально из семьи или ушел в алкоголизм – тяжесть потери остается. И чтобы не переживать горевание от его потери вновь, такая девочка, повзрослев, может не пойти «во взрослость», будет хотеть, но бессознательно избегать близких, стабильных отношений с мужчиной. Или станет повторять вновь и вновь глубинную травму – находить мужчин именно того порядка, которых потом потеряет. На самом деле она бессознательно будет искать не мужа, а своего Отца, и проигрывать расставание с ним.

– Получается, что для современных семей отец нужен, но.. и не нужен?

– Огромное количество наших соплеменников выросли без отца – реально или при отце психологически отстраненном, отсутствующем. Повсеместно некая растерянность – что такое быть отцом? И непросто отцом, а отцом хорошим? Для современных семей России характерна такая структура, которая вообще свойственна для славянских народов – это семья, состоящая из триады: мама, бабушка и ребенок. Отца в ней нет. Или он есть, но как некоторый функциональный придаток. Привычна ситуация, когда сочувствуют не той женщине, у которой нет мужа, а той, у которой нет бабушки – помощницы в воспитании ребенка. При этом бабушка может быть своеобразным идеологом-законотворцем семьи и помогать материально, то есть она заменяет в этом смысле мужчину-отца. При таких ситуациях мужчина, как правило, или бунтует и отвоевывает свое место отца и главы семьи, или соглашается на второстепенные роли, или уходит. Есть еще вариант – скрытый бунт и скрытый уход – «я с вами живу, но я не с вами».
 

^{©Flickr/  Lidija Zizic}

– Так что же такое – быть отцом? Кто такой Отец?

Во многих семьях произошло редуцирование роли отца до роли ресурса. Это очень ограничивает само понятие отцовства. Позиция «я всего лишь должен добывать мамонта и жилище» – возвращение, по сути, к биологической модели.

Самцы обезьян, например, защищают и осваивают территорию для своей семьи, добывают ресурсы для самок и детенышей. Но они не являются отцами, потому что в природе такого понятия, как отец, просто нет. Как бы нам ни хотелось, чтобы оно было. Когда особь мужского пола в природе заботится о детенышах – это немного другое, чем в мире людей. Когда самка обезьяны приносит малыша – самец не реагирует на него, он для него не важен. Он будет защищать его, как и всех других. И только у человека есть социализирующая функция отца. Отец – это тот, кто устанавливает границы и закон (то есть где, когда и что можно, а что нельзя), он дает понять, что значит принадлежать семье, роду, национальности, культуре, быть гражданином конкретного государства. Это закреплено исторически, например, в том, что у нас есть отчество и фамилия. Сейчас не задают вопроса, кто твой отец? Хотя это тоже всегда важно. Но раньше за этим вопросом-ответом стояла основная презентация человека. Отец – это тот, кто психологически снаряжает ребенка во взрослую жизнь. И провожает. Отношения с ним – основа дальнейшего функционирования человека как личности.

– А что с ролью отца происходит в современном западном обществе, и какую угрозу это несет для нас?

– Когда российские женщины говорят, что наши мужчины инфантильны, что они не знают, что такое быть главой семьи, они с одной стороны правы, а с другой стороны есть общемировая тенденция – многие мужчины не хотят быть отцами.

Цунами разрушения отцовства начались еще в 1970-е годы. В США тогда были опубликованы следующие данные: 4 из 10 детей выросли только с матерью. Такая безотцовщина без всякой войны. А вот данные последних двух-трех лет: количество детей вне брака в России – 30%, в Европе – 50%. Как видим, у нас не все так плохо. Есть процессы, которые у нас только начинают развиваться, но на примере Европы можно увидеть, к чему это может привести. Сейчас в социальных сетях вдруг появилось очень много милых фотографий мужчин с младенцами. Причем, интересная деталь. На всех фото грудь мужчин эпиллированная – никаких брутальных стереотипов. Фотографии набирают очень много лайков. Подписи под фото – вот он, любящий идеальный отец. Такая новая «мадонна» с младенцем. Он еще не мать, но уже не отец. Кто он? Во Франции когда-то все начиналось с таких же фотографий. Сначала общество приняло как данность новую роль отца – держать ребенка у груди. Все закончилось тем, что после разрешения однополых браков стали обозначать сразу двух отцов. Два отца – значит, ни одного. Тема Отца становится бессмысленной. Если каждый – и мать, и отец. Что будет с такой семьей, где отец – никто? Сложно представить, будущее покажет. Наша страна пока стоит на пороге этих тенденций. Наше коллективное бессознательное давно согласилось с ролью матери, которая еще и отец. Но тоска по идеальному Отцу затрудняет принятие отца в роли матери. И речь не про отцовскую заботу, которая тоже важна. Если отец чересчур начинает выполнять материнскую функцию, он не додает чего-то другого, себя как Отца.

^{©depositphotos.com}

– Как взаимоотношения с отцом влияют на дальнейшую жизнь мальчика?

– Если говорить с точки зрения психоанализа, то в основе взаимоотношений – все тот же Эдипов комплекс. Мальчик сначала претендует на любовь матери и хочет занять место отца, проходит через борьбу с ним, а потом, если все благополучно, получает от отца благословение идти искать другую женщину и свое место в жизни. Отцовское слово и признание умений сына становятся своеобразным «отцовским жезлом». Сын уходит из родительского дома, чтобы нести по жизни свой эффективный фаллос, наслаждаться своими активностью, силой, продуктивностью. Это в теории. В реальности же очень много мужчин психологически кастрированных. Что это значит? Во-первых, они родились и жили в семьях, где была доминирующая женщина-мать. Такая женщина контролирует в семье все, а все – это и пенис своего сына. У этих женщин, кстати, очень часто бывает сверхтревожность, не мастурбирует ли их мальчик? В ответ на это у мальчиков возникают свои защиты: навязчивая мастурбация или же ребенок прячется в роль «как бы кастрата», чтобы мама оставила его в покое. При такой матери пенис как будто не принадлежит ни отцу, ни сыну – все в ее власти. Она контролирует их активность и продуктивность. Когда такой ребенок вырастает, его «Я» слабое, он не может проявлять нормальную агрессию для того, чтобы двигаться вперед и защищаться, утверждать себя. Потому что на глубинном психологическом уровне он не получил ни права распоряжаться своим пенисом как своей силой и энергией, ни видел фалличности своего отца, зато для него стала нормой фаллическая женщина.

– И какова логика развития отношений и жизни для такого мальчика-мужчины?

– Большая вероятность, что такой мужчина будет выбирать женщин, стремящихся его контролировать. Но главное – фаллического идеального отца такой мальчик будет искать всю жизнь. Это касается вообще мужчин, выросших с психологически мало присутствующим отцом, слабым, не давшим благословения на роль Мужчины. Где и каким образом искать? Например, он будет добывать одобрения в обществе сильных мужчин: в армии, в преступном или в финансовом сообществе. Многие успешные бизнесмены снова и снова приносят к ногам Золотого Тельца свои достижения, не могут остановиться при этом в добывании средств, но не получают удовлетворения от результатов, несчастны. Потому что бессознательно они ищут, но не получают это отцовское окончательное принятие заслуг, их идеальный Отец так и остается не найденным, а Отец внутренний, в их душе, остается ненасытным и равнодушным. Отцовская мудрость – разрешить своему сыну превзойти себя в чем-то, не быть жадным. Для многих это сложно.

Мужчина, выросший без отца, может находиться в состоянии потерянности и растерянности: он не знает, как это – быть отцом. Он не прошел психологическую инициацию. У примитивных народов в этом плане все просто: убил льва, повесили тебе его зуб на шею, и – ты мужчина, ты теперь меняешь статус и вхож в мужской круг.

В нашей культуре обряда инициации просто нет, хотя потребность в нем, безусловно, есть. Раньше в СССР были своеобразные этапы этой инициации: стал октябренком, потом пионером, комсомольцем, принял присягу в армии, женился. Сейчас старого символического ряда нет, а новый не возник. Инициацией в мужчины уже не является ни армия, ни женитьба. Отцами не становятся и с рождением детей, если отец инфантилен. Для трудных подростков суррогатом инициацией иногда оказывается приобщение к сверхзапретному в компании друзей – «попробуй и отвергни этот взрослый мир и правила Отца». В психике мальчика всегда есть нормальное стремление опрокинуть какие-то родительские идеалы. И то, попробует ли он наркотик, допустим, зависит от того, насколько его «Я» стабильно, способно принимать зрелые решения, или же закрепление инфантильной позиции будет толкать его на разрушение себя.

Когда-то в русской культуре было понятие – малой. Сейчас это слово осталось, но потеряло исконный смысл. Малой – это мужчина, который был ограничен в правах, потому что не создал семьи и не «родил» детей. То есть малой – в смысле не доросший до определенной функции. Не иметь детей считалось позором. Сегодня современные мужчины боятся быть отцами, у них есть огромные пробелы в этой области – в области отцовства. Особенно боятся те, кто не имел отцов, потому что эту «целину» – отношения с ребенком – придется вспахивать кровью и потом. Им придется добывать совершенно новые знания и умения, и нет гарантии, что они их добудут. Они не знают, что такое отцовская любовь. Но у них есть определенные фантазии на эту тему, и эти фантазии могут им помогать. Нежелание же быть отцом – это желание остаться вечно молодым, вот этим самым «малым». Бывает, что такие мужчины дорастают до отцовской роли, бывает, что нет. Но они способны как-то по-своему реализовать себя, обойдя эту роль. Конечно, «стать мужчиной» могут помочь и социально приемлемые институты, например, спортивная команда или армия. Символическая потеря и нахождение Отца для мальчика очень хорошо прослеживаются в вышедшем недавно фильме «Легенда №17».

^{Кадр из фильма «Легенда №17»}

^{©kinopoisk.ru}
 

– Какой отпечаток взаимоотношения с отцом накладывают на девочек?

– Отец – это мужчина, который становится для девочки первым возлюбленным. Позднее в норме она переносит свою либидинозную активность на другого мужчину. Если же ей было в принципе не позволено любить отца (бывают семьи, где проявления чувств находятся под очень большим запретом), то в будущем у такой женщины эротическая функция остается неразвитой, они плохо находят мужчину и плохо завязывают с ним стабильные отношения. Отец участвует в психологической инициации и дочери тоже. Используя знания об отце, девочка в будущем будет определять партнеров – что в них знакомо, а что нет. Утверждение, что бессознательно женщина выбирает себе в мужья копию отца, неверно, потому что процессов в нашей психике огромное количество, и все они оказывают свое влияние. Когда говорят, что если у девочки был отец-алкоголик, то она выберет такого же мужа – это не всегда так. Просто вероятность, что она будет склонна к зависимостям или созависимым отношениям, будет выше. Неважно, в чем будет выражаться эта зависимость – от еды, работы, мужа или от детей.

Кстати, травма может быть нанесена девочке и в случае идеального (с точки зрения дочки) отца, когда в ее отношениях с папой так много любви, что психологически оторваться от такого отца невозможно. Такая женщина может не выйти замуж, так как другие мужчины в ее глазах много ниже высокой планки папы, она не получает с ними того нарциссического драйва, который имела в отношениях со своим отцом.

Отец, просто присутствующий реально в жизни детей, – уже плюс. Но отец, выполняющий свою функцию Отца как носителя закона и порядка, соответствующий потребностям сына или дочери в инициации, – это не норма, а, скорее, исключение и для нашей страны, и для европейских семей в целом.

– Как влияет этот всеобщий поиск отца на геополитические процессы?

– Сейчас мы наблюдаем много процессов на Западной Украине. Националистические настроения подняли вверх Бандеру. Когда кто-то пытается взывать к голосу разума, что он же антигерой – это совершенно бессмысленно в данный момент. Потому что западные украинцы сейчас во многом подобны беспризорникам, которые долгое время не знали отца. Ведь исторически это те области, которые постоянно переходили из рук в руки, отцы этих территорий менялись, как приходящие любовники матери – то один придет и даст конфетку, то второй, то третий. Кстати, вот пример того, как порой и отдельный человек, и целый народ настроены не на Отца примерного и справедливого, а на жестокого, но сулящего эффективные результаты, который ради своих будет даже кроваво наказывать чужих. Жестокость этого Отца становится второстепенной – главное, что появился отец. И отказаться от Бандеры для Западной Украины сейчас – это отказаться от появившегося плохого, но «папки». Поэтому они очень агрессивно относятся к нападкам на него, это страх потери того, кто «какой-никакой, но отец». Игнорирование этого процесса делает бесплодными попытки изменить ситуацию.

– Если говорить о теме Отца и об Украине, то что в таком случае на глубинном уровне произошло с Крымом?

– Хрущев, конечно, тоже нанес крымчанам травму, потому, что распорядился Крымом так же, как алчный отец – своим ребенком. Если в древности ребенка-сына могли отдать для работы, то маленькую дочь очень часто могли подарить, как наложницу, чтобы ею пользовались, как хотели. Примерно подобное произошло и с Крымом – нечто очень унизительное. И, конечно, Крым пережил эйфорию, потому что пришел другой Отец и вернул. Хотя Крым сейчас психологически все еще находится в роли ребенка, который говорит «Дай». И пройдет еще много времени, прежде чем эта травма для Крыма будет пережита, и он ощутит себя «взрослым» субъектом страны.

Вообще еще до начала кровавых событий в Украине, специалисты по конфликтологии народов советовали обращать внимание на логику коллективных глубинных процессов. Сегодняшнее противостояние российской и украинской идей – это во многом сиблинговое противостояние – конкурентная борьба братьев, их разделение. Кровопролитие – уже подтверждение, что процесс вышел за грани нормы. Регулировать происходящее без учета исторических травм народов, увы, бессмысленно. Война – это всегда отыгрывание этих травм. 

^{Любовь Заева, сексолог, психоаналитик, специалист Европейской Конфедерации Психоаналитической Психотерапии}

^{©Фото предоставлено Любовью Заевой}