Сумчатость не приговор!

Ведущая известного видеоблога «Все как у зверей» Евгения Тимонова рассказала об удивительной флоре и фауне Зеленого континента: всеядных тасманийских дьяволах, метящих квадратными испражнениями территорию вомбатах и опасном влиянии, казалось бы, белых и пушистых кошек.

Австралия образовалась благодаря расколу древнего единого материка под названием Гондвана, отделившись вместе с Антарктидой порядка 100 млн лет назад. Позднее и Антарктида оставила Австралию в одиночестве, поэтому та оказалась в полной изоляции от всего мира. Какие глобальные последствия для нее имел столь ранний «развод»? Прежде всего, особенная фауна. На Земле плацентарные млекопитающие появились как раз к тому времени, когда Австралия отошла от Гондваны. В то время уже существовали сумчатые, у которых плаценты нет, и более «свежая» модель млекопитающих благополучно их вытеснила. Однако Австралию такая участь не постигла, потому что плацентарные просто не успели туда проникнуть.

Австралия — страна с небогатым животным и растительным миром: там произрастает около 700 видов одного эвкалипта и примерно столько же акаций. Мировому растительному хозяйству Зеленый континент дал всего одну культуру — орех макадамия. Все остальное совершенно непригодно для возделывания искусственным способом.

— Наверное, это идеальная страна для людей, не особо разбирающихся в ботанике, — говорит Евгения Тимонова. — Ты всегда примерно знаешь, что это за дерево — либо эвкалипт, либо акация.

На континенте порядка 300 видов млекопитающих: кажется, этого более чем достаточно, но в Индонезии, которая располагается буквально через пролив, насчитывается около 600 видов. Птиц в Австралии почти 600, а в Индонезии — 1500. Бедность видового состава привела к очень низкой конкуренции между видами — в том числе потому, что после отделения Австралия пережила сильные изменения климата.

— В принципе сумчатые отставали от плацентарных, но развивались полноценно и, возможно, достигли бы изрядных высот, — рассказывает Тимонова. — Однако здесь подкачала сама Австралия — резко начала опустыниваться. В те времена она была покрыта тропическими лесами, где обитало очень много сумчатых. Подобное количество видов всегда приводит к конкуренции, а она, в свою очередь, — к эволюции. Но континент начал засыхать, и крупные сумчатые просто вымерли. Тем, кто остался, было не с кем конкурировать, так что они по сей день живут в некой «консервной банке».

Зеленый континент обладает удивительным свойством открывать чудовищные стороны даже у самых невинных видов. Каждый раз там всплывают обстоятельства, которые невозможно учесть, если моделировать их применительно к остальному миру. Так, в Австралии кролики являются серьезными вредителями и захватническим агрессивным видом: ущерб, который они наносят сельскохозяйственным культурам, составляет миллионы долларов. На материке просто нет хищников, способных контролировать рост этой популяции.

Евгения Тимонова: «Как-то в район Дарвина завезли буйволов. И, казалось бы, что такого могло произойти? Но даже это привело к экологической катастрофе. В Австралии есть дюнная коса, отделяющая море от заливных лугов, которые в сезон дождей становятся болотами, и живет там очень богатая фауна, отгораживающаяся от моря таким гребешком. Буйволы начали протаптывать дорожки к воде и разровняли его, поэтому теперь соленая вода распространяется на берег. Кто мог это предположить?»

В Австралию можно было попасть тремя способами: родиться на этом континенте, приплыть, как крысы, на корягах, или прилететь, что и сделали птицы, рукокрылые и насекомые. Интересный пример — бабочка-монарх, которая живет между Центральной и Северной Америкой и пролетает 5 тыс. км от Канады до Мексики на зимовку. Она заселилась в Австралию самостоятельно: ее перенесло ветром через весь океан. Как выяснилось, это происходило не единожды, но проблема была в том, что монархи — монофаги: питаются исключительно растением под названием ваточник. В Австралии оно никогда не росло, а около 200 лет назад его завезли в качестве сорняка. Монархи опять оказались в Австралии, а так как теперь у них было, на чем выращивать своих «детей», сейчас на континенте таких бабочек тьма. Они ядовиты, а потому непригодны в пищу другим животным. То есть инвазивный вид (распространение которого угрожает биологическому многообразию) приносит пользу, потому что борется с другим инвазивным видом — сорняком-ваточником.

Самым популярным способом оказаться в Австралии стало рождение на этом континенте. Прежде всего, таким путем пошли яйцекладущие — утконос и ехидна. Помимо отличительного клюва, утконоса (самца) можно узнать по шпоре на задней ноге: через нее выходят протоки ядовитой железы, которые используются в брачных играх для отвращения других особей мужского пола. Это иллюстрация архаичности самых древних жителей континента: от своих предков-рептилий они ушли недалеко. Мало того, что утконосы ядовитые, у них низкая температура тела — всего 32°С. Кроме того, их лапы расставлены не под корпусом (как у млекопитающих), а в стороны, как у рептилий. Даже у крокодилов более прогрессивная постановка ног.

— Австралия включает в себя саванны, болота, побережья, влажные и сухие леса, — добавляет Евгения Тимонова. — Все примерно как в остальном мире, но под эти условия адаптирована совсем другая фауна. Там можно найти сумчатые аналоги практически всех наших животных. В частности, утконос похож на таких плацентарных млекопитающих, как бобер, выдра, выхухоль.

Еще одной интересной чертой является очень малое количество нативных (природных, врожденных) хищников. Одним из таких был живший задолго до нашей эры тилаколео — сумчатый лев. Он обитал на деревьях и отличался от прочих хищников тем, что его рабочими зубами были не клыки, а резцы — то есть зверь напоминал кролика и леопарда одновременно. Тилаколео охотился на гигантских сумчатых кроликов и круглолицых кенгуру, которые тоже вымерли.

Сумчатый волк был вторым по величине хищником после сумчатого льва: есть вероятность, что он мог прыгать как кенгуру. Однако 5 тыс. лет назад, предположительно, с индонезийского острова Сулавеси, приехали люди и привезли с собой собак. Динго быстро отбились от рук, став самым успешным хищником континента. В итоге они вытеснили сумчатых волков, также от их напора немало пострадали тасманийские дьяволы.

— Дьяволы — сумчатый аналог гиены: в принципе, едят все, от насекомых до опоссумов, — рассказывает Евгения Тимонова. — Когда мы увидели его вживую… Было ощущение, что голову медведя пришили на небольшую собачку. Двигается он точно так же, как если бы этих животных скрестили: крайне смешно, неловко, — кажется, что он заплетется в своих ногах и упадет. Это такое нарушение привычного нам принципа форм! Однако даже медлительность является ценной формой адаптации: когда питаешься сумчатыми, которые не очень ловки, ты сам не должен быть быстрым, иначе будешь есть и здоровых животных, а твоя задача — уничтожать только больных.

Сейчас главной трудностью для популяции является контактная раковая опухоль. Заболевание передается, как в фильмах про зомби: «нездоровая» клетка, попав с морды одного дьявола на другого, прирастает как родная, потому что у сумчатых очень низкое генетическое разнообразие. Дело в том, что в те далекие времена не все дьяволы спаслись от динго: тогда их осталось около 20, и на этом числе особей держится весь генофонд. Проблема упирается в простоту поведения сумчатых: они демонстрируют агрессию не шипением или выпусканием когтей, а напрямую, укусами, и если бы этого не происходило, то рак бы так не распространялся. Тасманийские дьяволы под угрозой вымирания, но австралийцы все же пытаются их спасти. Существует две стратегии: дождаться, пока все зараженные зверьки вымрут и не подпускать их к здоровым, либо разработать спасительную вакцину.

Одни из самых умилительных животных континента — коалы — питаются исключительно эвкалиптом и пропахли им настолько, что кроме непритязательных варанов на них никто не охотится. Конкурировать за растения им тоже почти не с кем. Из-за этого у коал практически атрофировался мозг: большая часть черепной коробки занята жидкостью, поэтому поведение соответствующее — эдакий сумчатый аналог ленивца.

— Коалы оказались очень горячими ребятами, — рассказывает Евгения Тимонова. — Они могут одновременно, подчиняясь своей коальей логике, вдруг слезть с дерева, сделать какие-то рокировки, вывеситься на одном уровне и начать баттл. У одного матерого самца даже были мускусные подтеки на белой манишке, и он подходил к эвкалипту, внимательно его обнюхивал, считывая какие-то социальные метки предыдущих зверьков, терся своим мускусом по дереву и после этого запрыгивал наверх. А потом они начинали реветь хором. Коала — самое громкое млекопитающее Австралии: мы просыпались от такого крика! Но у них тоже есть свои проблемы: сейчас животные столкнулись с тем, что если их не уничтожают хищники, то это делают паразиты. Главная угроза — хламидиоз, который приводит к бесплодию самок.

Ближайший родственник коалы — вомбат, аналог плацентарных сурка и бобра. Он ставит перед собой весьма сложные задачи: в практически чистом поле строит норы, которые нужно охранять от хищников и соседей. Эти проблемы он решает довольно оригинальным путем. Дело в том, что у них с коалой есть разрастание на тазовых костях, и если последней это помогает удобно сидеть на ветках, вомбат использует свою особенность другим способом. Когда хищник хочет залезть к нему в нору, благодаря гибким суставам вомбат распластывается, образуя зазор между собой и потолком, а потом резко придавливает животное, пока то не перестанет дергаться.

— Мне нравится, что он решает проблемы, не привлекая сторонние ресурсы, — улыбается Евгения Тимонова. — Так что у нас есть? Трава и собственная пятая точка? Окей! Кстати, с помощью травы он в итоге и метит территорию: у него получаются специфические квадратные испражнения. По сути, так делают многие животные: в частности, гиены. Другое дело, что они живут в плоской саванне, а вомбаты — на холмах, и круглое оттуда просто будет скатываться.

Кроме того, чем более доминантен вомбат, тем выше он метит территорию. Такому поведению тоже есть объяснение: почему, например, передатчики сотовой связи стоят на антеннах? Чем выше поставить, тем больше радиус покрытия сигнала. Эти сумчатые не очень хорошо видят и слышат, но отлично нюхают, а потому маркируют все посторонние предметы на своей территории, даже обозначая места кормежки.

Самые знаменитые и стойкие животные Австралии — кенгуру — являются аналогами копытных и пасутся на открытых местностях. При адаптации к опустыниванию многие виды не выжили, а эти сумчатые как обходились минимумом воды и травой, которую практически никто не ест, так этим и обходятся. Когда пришли европейские фермеры и начали устраивать пастбища для своих овец, кенгуру стали распространяться еще активнее.

— В Австралии продают кенгурятину, но не выращивают животных на фермах, а отстреливают, — поясняет Евгения Тимонова. — Для нашего цивилизованного сознания такая ситуация чудовищна: как, это же ваше гербовое животное? Австралийцы отвечают: а что мы должны делать? Их тут миллионы! Кроме того, кенгуру не только пасутся вместе с овцами, но и поедают их траву, так что фермеры вынуждены распахивать другой ареал, выполняя огромную работу.

Почему же сумчатые столь неинтеллектуальны? Дело в том, что они рождаются недоразвитыми: у них очень короткая беременность (самка кенгуру вынашивает детеныша всего три недели). Плацентарные имеют клеточный слой под названием трофобласт, как плащ-невидимка защищающий зародыш от иммунной системы матери: для нее это инородное тело, которое надо изгнать. Эмбрион плацентарных сидит в утробе несколько месяцев, а сумчатым приходится рождаться до того, как ими заинтересуются органы иммунитета. Так что они появляются ни на кого не похожими и по запаху проползают до сумки и соска матери. Соответственно, им нужны развитые обонятельные центры в мозге, сильные передние конечности и челюсти: детеныши цепляются за сосок и висят на нем несколько месяцев. Рождаются сумчатые уже с развитым мозгом, а это значит, что ресурс длительного развития у них частично исчерпан. Кроме того, крепкие челюсти должны на чем-то держаться, значит у них уже окостеневший череп и нет свободы дальнейшего роста.

Это системная ошибка таких млекопитающих, и она непреодолима, но животные, как вомбат, различными хитроумными способами выполняют свои задачи. Поэтому сумчатость не проклятие, а осложнение, которое реально преодолеть. Например, существует сумчатое под названием кроличий бандикут: у него все же есть плацента, так что его детеныши рождаются гораздо более сформированными.

— Кроме того, ценнейшая преадаптация, которая есть у сумчатых, — это их невероятная милость, — добавляет Евгения Тимонова. — Теперь, когда антропогенное влияние в формировании биосферы настолько велико, решающим компонентом может быть внешний вид. Никто не заботится о вымирании тигровых крыс, а когда животное такое хорошенькое, то люди лягут костьми, но сохранят их: сделают резерваты, отстреляют всех котиков, переведут вымирающий вид в домашнюю культуру… Это потрясающий фактор для выживания.

Сибирское отделение РАН

11 статей

Сибирское отделение Российской академии наук — крупнейшее региональное отделение РАН, которое обеспечивает научно-методическое руководство над деятельностью ряда организаций РАН, расположенных в Сибири.

Показать больше