Болезнь 585 пробы: история крупнейших золотых лихорадок

В России частная добыча золота сегодня запрещена законом, но так было не всегда. Еще в середине XIX века сибирские старатели стремительно богатели, строили посреди тайги настоящие дворцы, выращивали в теплицах ананасы и печатали из золота визитки. Конечно, так везло далеко не каждому и многие оставались ни с чем и даже разорялись, но настоящий золотоискатель никогда не может отказаться от погони за мечтой — это доказывают и примеры героев проекта «Золотая лихорадка», который выходит на Discovery Channel по четвергам в 22:00 по московскому времени. Рассказываем о самых важных этапах массовой золотодобычи, о крупнейших самородках и о том, как лихорадки переписали судьбы целых народов.

Бразильская золотая лихорадка: из охотников на индейцев – в охотники за золотом

Самый известный период массовой добычи золота связан с именем Джека Лондона и его рассказами, однако золотая лихорадка на Аляске была практически финальным аккордом во всей истории неорганизованных поисков драгоценного металла. А «заражение» этой болезнью произошло гораздо раньше и совсем в другом регионе: первая в мире волна золотой лихорадки ударила по Бразилии, и случилось это еще в конце XVII века. Начало ей положили бандейранты (от португальского bandeirantes – «знаменосцы») — охотники за индейцами на территории португальских колоний. Изначально они занимались угоном в рабство аборигенного населения, но, когда в 1660-х годах правительство Португалии назначило награду за разведку месторождений полезных ископаемых, бандейранты сменили род деятельности.

Они формировали небольшие группы, в состав которых входили не только европейцы, но и союзные индейцы — с их помощью бандейрантам было гораздо проще выживать во влажных тропиках и пробираться по непроходимым лесам Бразилии. Первое крупное месторождение было обнаружено в районе Ору-Прету в горах территории Минас-Жерайс (сегодня это штат на востоке Бразилии), но центром бразильской золотой лихорадки стало поселение бандейрантов Вила Рика — «богатый город», который позже получит статус города с говорящим названием Ору-Прету, «черное золото».

Золотая лихорадка в Бразилии началась в 1690-х годах и продлилась до первой четверти XIX века — она стала самой массовой и продолжительной в истории, а участвовали в ней более 400 тысяч старателей из Португалии и полумиллиона рабов из Африки. Всего за один век, с 1700 по 1800 года, здесь было добыто 1000 тонн золота и 3 миллиона каратов алмазов. Этот способ заработка стал настолько популярным, что многие оставляли плантации сахарного тростника и перебирались в Ору-Прету, и к 1730-м годам века половина населения Бразилии жила именно на юго-востоке — правительству даже пришлось перенести столицу из Салвадора в Рио-де-Жанейро, ведь основной приток капитала шел именно в этом регионе.

Сибирская золотая лихорадка: императоры тайги и теплицы для ананасов

Золотые лихорадки зачастую ассоциируются с Калифорнией или Клондайком — во многом благодаря популярной культуре и кинематографу, — однако массовая охота за «желтым дьяволом», как называют золото старатели, бушевала и в России. Причем началась она даже раньше, чем в США — в конце 1820 годов, и уже после того, как шотландский путешественник и геолог Родерик Мурчисон опубликовал очерк о схожести горных пород Сибири и Калифорнии, массовая добыча золота развернулась и на западе. В России золотая лихорадка прокатилась в первую очередь по территориям, где сегодня находятся города Кемерово, Новосибирск и, конечно, Красноярск — этот город и в наше время занимает лидирующее положение среди всех золотоносных регионов страны: только в прошлом году здесь было добыто 60 тонн драгоценного металла.

Золото буквально вплетено в канву истории Красноярска: не случайно даже на гербе города с 1851 года изображен лев, который держит в руках лопату — главный инструмент для работы на прииске. Однако массовая добыча этого металла началась не здесь, а в Томской губернии. Распространенная версия гласит, что первым российским старателем был крестьянин Егор Лесной, который обнаружил золотую жилу на реке Сухой Берикуль.

Некоторое время ему удавалось держать это в секрете, но уже в 1827 году слухи о его невероятной находке добрались до Урала, и в Томскую губернию тут же отправились купцы Поповы. Как им удалось выведать точное местонахождение прииска, доподлинно неизвестно: считается, что они разговорили помощницу Егора Лесного и та выдала им секрет.

Всего за несколько месяцев купцы не только освоили прииск на реке Сухой Берикуль, но и разведали месторождения в окрестностях, превратив Сибирь в крупнейшую на тот момент золотоносную провинцию страны. Добыча шла на Сухом и Мокром Берикуле, на притоках Кии, Салаирском кряже, в Красноярском, Ачинском, Канском и Нижнеудинском округах. Пик золотодобычи пришелся на середину 1840-х годов: тогда на 120 приисках в общей сложности было добыто свыше 20 тонн металла — 90 процентов всей золотодобычи России.

Конечно, такие баснословные богатства доставались далеко не всем. Большинство оставалось с пустыми руками, а труд крестьян-старателей лишь немногим отличался от каторжного, но история сохранила для нас и удивительные портреты тех, кто наткнулся на золотую жилу во всех смыслах этого слова. Так, купец Гаврила Машаров, которому посчастливилось открыть более ста россыпей золота и стать богатейшим человеком в Сибири с миллионным состоянием, заказал себе девятикилограммовую медаль из чистого золота. На ней было скромно написано — «Гаврила Машаров: император всея тайги».

Словно этого было мало, он выстроил на Покровской заимке настоящий дворец со стеклянными галереями и оранжереями, где выращивались ананасы, а рядом возвел фабрику по производству бархата. Не отставал от него богатейший золотопромышленник из Красноярска: Никита Мясников заказал себе визитки из чистого золота. Каждая из них стоила 5 рублей — за эту цену можно было купить 16 килограммов осетровой икры.

История сибирской золотой лихорадки была богата на поистине уникальные находки. 10 января 1898 года на Спасо-Преображенском прииске горной цепи Восточный Саян нашли самородок весом 31,6 килограммов. Его назвали «Бычья голова» из-за характерной формы. Это была крупнейшая находка в ходе золотой лихорадки Красноярского края, а сам камень занимает третье место среди всех самородков России. Примечательно, что старатели наткнулись на него случайно — в прямом смысле слова запнулись о валявшийся под ногами самородок по дороге домой. В том же году на прииске было обнаружено еще 13 крупных самородков.

Всего за активный период золотодобычи с 1828 года до конца 1880-х годов в Сибири было добыто больше 500,5 тонн золота, за это время регион привлек около 100 тысяч старателей. На дальнейшей разведке других потенциально богатых приисков и месторождений сказалась социально-экономическая ситуация в стране: не за горами была Первая мировая война, революция, кризис и гражданская война, поэтому об эскалации лихорадки и выходе ее за пределы Сибири речь уже не шла.

Золотая лихорадка в США: подпереть дверь самородком и изобрести джинсы

В США золотая лихорадка проходила в несколько этапов, а центрами ее становились разные регионы. Первая волна пришлась на Северную Каролину: в 1799 году мальчик Конрад Рид, живший с родителями на ферме, обнаружил в ручье большой камень. Он принес его домой и показал отцу, однако тот не смог понять истинную стоимость такой находки. Впрочем, самородку все же нашли применение: несколько лет он лежал на полу и подпирал дверь. И только когда камень случайно очистили, стало понятно, что в руках у фермеров настоящая драгоценность весом в несколько килограммов. На следующий день в том же ручье отец и сын нашли еще один, уже более крупный самородок, и с этого момента Северную Каролину охватила золотая лихорадка: сюда стали стекаться охотники за драгоценным металлом со всех концов страны.

Добыча велась в основном на мелководье, и очень быстро россыпные месторождения были исчерпаны. Эстафету у Северной Каролины переняла Джорджия, где в 1828 году фермер Бенджамин Паркс, охотясь у городка Наколсвилл, наступил на камень размером с яйцо — находка при более детальном рассмотрении оказалась самородком. Всего через год сюда из Северной Каролины и из других штатов приехали около 15 тысяч старателей. Одно из крупнейших их поселений даже назвали Аурарией, от латинского aurum – «золото». Но благополучие одних, как это часто бывает в истории, строится на несчастье других: округ, куда приехали охотники за золотом, принадлежал индейцам-чероки, которых изгнали с родной земли в Оклахому.

Их дорога на новое место проживания получила название «тропа слез», поскольку в процессе вынужденной миграции чероки потеряли около четверти племени. Сама же Аурария очень быстро превратилась в город-призрак, поскольку старатели покинули ее, как только золото кончилось — это произошло примерно к 1840-му году.
Впрочем, утихнув в одном месте, лихорадка вспыхивала в другом, и уже в 1848 году эпицентр сместился в Калифорнию, где началась одна из самых известных и изученных страниц в истории массовой стихийной золотодобычи.

На лесопилке предпринимателя Джона Саттера на реке Американ-ривер был найден золотой песок, однако сам Саттер такому повороту вовсе не обрадовался. Он понимал, что, стоит рабочим узнать об этом, как они бросят все и уйдут промывать песок, поэтому предприниматель пытался сохранить все в тайне. Но тщетно: как только до рабочих дошли слухи о золотоносной реке, они действительно бросились искать драгоценный металл, забыв обо всем. Попытать счастье отправились не только американцы, но и старатели из Австралии, Европы, Азии и Латинской Америки — в общей сложности более 300 тысяч человек, которых позже стали называть «людьми 49-го».

Лихорадка в Калифорнии продлилась 12 лет: за это время население увеличилось в 27 раз, появилась вся необходимая инфраструктура (школы, больницы, церкви, разветвленная система хороших дорог), заметно развился аграрный сектор, была создана система законов, а Сан-Франциско стал крупным процветающим городом, и в 1850 году Калифорния официально вошла в состав США. Помимо масштабных экономических последствий золотая лихорадка подарила миру и, на первый взгляд, вполне заурядные и бытовые вещи, которые, впрочем, впоследствии станут неотъемлемой частью жизни. Так, именно калифорнийской лихорадке мы обязаны джинсами.

Предприниматель Лёб Штраусс, родившийся в еврейской семье в Баварии, в 1847 году иммигрировал в США. Здесь он поменял имя на Ливай Страусс и активно занялся торговлей. Сначала это были инструменты и галантерея, а позже он переключился на продажу ткани. В 1853 году вся партия штанов из парусины разошлась среди калифорнийских старателей в мгновение ока. Тогда Лёб понял: он нашел свою золотую жилу, которая не имеет никакого отношения к добыче металла. Тогда же он основал компанию «Levi Strauss & Co.», только вместо парусины использовал другую ткань. Ее изготавливали во французском городе Ним, поэтому называлась она «деним». Джинсы Levi’s до сих пор пользуются огромным спросом.

Австралийская золотая лихорадка: революционный настрой

В 1851 году от Нового Южного Уэльса (сегодня это самый густонаселенный штат Австралии, где находится Сидней) отделился Мельбурн, и была образована самостоятельная колония Виктория. Прошло всего несколько недель, и на этой территории были открыты первые месторождения золота в районе реки Андерсон (недалеко от поселений Бичворт, Балларат и Бендиго). Находка тут же привлекла внимание колонистов, и золотую лихорадку было не остановить. Она продлилась до конца 1860-х годов и превратила Викторию в самый золотоносный в мире штат, а Балларат — в крупнейший центр золотодобычи.

Именно в ходе австралийской золотой лихорадки был найден один из самых больших самородков в истории человечества — «Желанный незнакомец». 5 февраля 1869 года два старателя, Джон Дисон и Ричард Оутс, работавшие в небольшом городке в Виктории, вытаскивали застрявшую в грязи повозку. В процессе им показалось, что они наткнулись на что-то твердое, и тут в дело вступила легендарная интуиция золотоискателей: друзья почувствовали, что нужно копнуть глубже, вооружились кирками и быстро раскопали каменную глыбу.

Выяснилось, что они наткнулись на огромный самородок настолько впечатляющего размера, что нигде даже не нашлось подходящих весов, чтобы узнать его точную массу. Пришлось распилить находку, переплавить в слитки и отправить в Англию. Часто крупнейшим известным самородком называют «Плиту Холтермана», но такая формулировка не совсем корректна. Строго говоря, ее нельзя назвать самородком из-за большого количество кварца, который входил в ее состав. «Плита Холтермана» была частью золотоносной жилы, а обнаружили ее в 1872 году в Австралии. Ее вес достигал 286 килограммов, из которых на чистое золото приходилось 57.

Как и в случае с Калифорнией и Сан-Франциско, золотая лихорадка полностью преобразила не только внешний вид Виктории, но и внутренний уклад штата. Вместе с тысячами старателей сюда пришли и коренные перемены: так, на смену овцеводству, который лежал в основе экономики Виктории, пришло мощное индустриальное развитие, начали формироваться фермерские общины.

Каждую неделю в Мельбурн, где находилось казначейство Виктории, отправлялось около двух тонн золота, и для доставки металла нужно было транспортное сообщение, поэтому появилась система железных дорог. Заметно выросла и численность населения колонии: если в 1851 году в Виктории было 77 345 человек, то через 10 лет здесь проживало уже 538 628 человек, да и на материке в целом наблюдался резкий прирост населения — почти в три раза. Постепенно Мельбурн стал одним из крупнейших городов Британской империи.

Демографические изменения неизбежно вызвали дефицит земли и социальную напряженность, которая в итоге стала причиной восстания 1878 года. Были и другие негативные последствия золотой лихорадки: по мере истощения запасов золота все громче стали звучать заявления о необходимости проведения земельной и политической реформ, введения протекционистских мер.

После того как в середине 1850-х годов, когда лихорадка достигла своего пика, в Викторию прибыли первые китайские поселенцы, начались мятежи, грабежи и убийства, поэтому правительство ввело высокие въездные налоги. Все эти острые противоречия впоследствии привели к формированию «политики белой Австралии», которая достигла своего расцвета накануне Первой мировой войны.

Клондайк: Канада, Аляска, Лондон

Клондайк — многозначный термин. Это и река, впадающая в реку Юкон, и регион, простирающийся между Канадой и Аляской, и теперь уже метафора несметных богатств. Золотая лихорадка здесь, как и в Северной Каролине и в Калифорнии, началась со случайной находки: в 1896 году индейцы-тагиши ловили рыбу в ручье Бонанза-Крик (приток Клондайка), где и обнаружили первый самородок. Они зарегистрировали на себя несколько участков, которые очень скоро принесли им сотни тысяч долларов.

Целый год первооткрыватели и старатели из соседнего городка Форти-Майл были здесь единственными золотоискателями: на их счастье, новости до большой земли просто не могли дойти, пока не открылась навигация, так что первые старатели спокойно снимали сливки без особой конкуренции. Все изменилось летом 1897 года, когда океанские лайнеры «Экселиор» и «Портленд» отправились из Клондайка в Сан-Франциско и Сиэтл соответственно. Груз, который они доставили в США на сумму около полумиллиона долларов, стал самой обсуждаемой темой и вызвал невероятный интерес в обществе.

После этого в Клондайк потянулись тысячи энтузиастов, мечтателей и охотников за драгоценным металлом. Для добычи рассыпного золота не требовалось специального снаряжения, поэтому большинство старателей просто мыли лотками песок в ручьях, не пытаясь копать золото на суше. Впрочем, вечная мерзлота сильно осложняла процесс разведки тем, кто все-таки отправлялся исследовать породу с помощью лопаты. Из-за промерзшего грунта в Клондайке также не использовалась техника, которая была очень популярна в Калифорнии — те же гидравлические машины здесь бы не справились, да и в целом до золотой лихорадки в Клондайке считалось, что добывать металл зимой невозможно.

Но для старателей любое препятствие превращалось в вызов, на который они рано или поздно находили ответ. Чтобы растопить вечную мерзлоту, золотоискатели придумали жечь костры — эта техника была очень простой и при этом эффективной, поскольку всего за ночь грунт оттаивал на 20-35 сантиметров, его убирали и продолжали топить промерзшую землю дальше. Известны случаи, когда с помощью такой техники удавалось найти породу на глубине 4,5 метра, а сам Клондайк в этот период, по воспоминаниям очевидцев, превращался в настоящий ад, поскольку весь был объят пламенем.

Золотая лихорадка дала толчок экономическому развитию Клондайка — в том числе и его инфраструктуры. Главными транспортными артериями региона до этого всегда была река Юкон и ее притоки, по которым ходили пароходы. Когда же она замерзала, Клондайк оказывался отрезан от большой земли. После того, как в регион пришла лихорадка, во-первых, резко увеличилось количество пароходов и их размеры, а во-вторых, уже в 1900 году железнодорожная компания White Pass & Yukon Route основала город Клоузлейт (впоследствии его переименовали в Уайтхорс), который соединила с Скагуэем на Аляске. Спустя пару лет между Уайтхорсом и Доусоном, где была сосредоточена вся социальная жизнь Клондайка, была проложена зимняя трасса.

Между тем первым охотникам за золотом приходилось сильно постараться, чтобы добраться на Аляску. В их распоряжении было три главных маршрута: самый популярный вел из Сиэтла через Ванкувер по побережью до Дайи или Скагуэя, после — перевал Чилкут или Уайт, далее через пороги Уайтхорс вниз по реке Юкон. Второй путь — водный: из Сиэтла по морю до устья реки Юкон в Сент-Михаиле, далее вверх по течению реки. Третий, канадский, маршрут пролегал через Эдмонтон, реки Маккензи и Пелли до впадения в Юкон.

В 1897 году по самому сложному маршруту — через Чилкут — в Клондайк приехал и молодой Джек Лондон. Здесь он провел зиму, но вместо россыпного золота писатель нашел здесь россыпь материалов для своих будущих произведений — «Белый Клык», «Зов предков», «Смок Беллью», «Время-не-ждет», «Тысяча дюжин» и многих других. А вот обогатиться и стать успешным старателем у него так и не вышло: участок, который он застолбил вместе со своим другом, оказался непригоден для золотодобычи, а претендовать на новый можно было не раньше весны. Но зимой Джек Лондон тяжело заболел цингой, и ему пришлось отказаться от золотой мечты и вернуться в Сан-Франциско в 1898 году.

Так происходит с многими, даже опытным золотоискателями: в охоте за драгоценным металлом удача и воля случая не менее важны, чем профессионализм и интуиция. Герои проекта Discovery Channel «Золотая лихорадка» после кризиса 2008 года оставили тихую и спокойную жизнь в городе и офисную работу, чтобы отправиться в погоню за золотом. За десять сезонов проекта команды искали богатые месторождения не только в Америке, но и, например, в Гайане — государстве в Южной Африке, известном еще с XIX века своими залежами полезных ископаемых.

Им приходится постоянно находиться в движении, чтобы не проиграть конкурентам в борьбе: так, однажды опытный золотоискатель Тодд Хоффман уехал с Клондайка ни с чем на орегонскую шахту Хай Бар, а вот новичок Паркер Шнабель, который знал старательское дело только по рассказам деда, нашел в Калифорнии золота на 1,5 миллиона долларов. Паркера часто называют самым удачливым старателем проекта: один из самых молодых золотоискателей в мире с самого детства наблюдал, как его дед, Джон Шнабель, работает на семейном прииске на Аляске.

Став чуть постарше, Паркер и сам начал управлять тяжелой техникой и помогать деду. В начале проекта «Золотая лихорадка» Паркеру было всего 16 лет, а он уже мог дать фору опытным профессионалам в сфере золотодобычи. Что ждет героев в новом сезоне, кому удастся выйти победителем и добыть больше всего золота, а кому придется искать новые прииски — смотрите в программе «Золотая лихорадка» на Discovery Channel по четвергам в 22:00 по московскому времени.