Сколько стоит наша планета?

На лекции в рамках научного кафе «Эврика!» на эти вопросы попытался ответить ведущий научный сотрудник ФИЦ Красноярский научный центр СО РАН, кандидат биологических наук Егор Задереев.

— Не так давно в блогосфере обсуждалась стоимость экзопланет. Сейчас их ищут в так называемой обитаемой зоне — условной территории в космосе, где, по мнению ученых, могут быть жизнь и условия, близкие к земным. Астрофизики вывели специальную формулу, используя как точку отсчета нашу планету (ее возраст, размер, температуру, массу), и по ней же вычислили, сколько стоит поддерживать жизнь на Земле. Получилось 5*1015 квадриллионов долларов, — начал лекцию Егор Задереев, чтобы все собравшиеся смогли понять, в каком «фешенебельном» месте Вселенной они живут.

Другой подход, по словам лектора, — посчитать стоимость пребывания одного человека в искусственной биосфере, а затем экстраполировать результаты на естественные условия. В США эксперимент «Биосфера-2» (то есть уловная «теплица», изолированная от окружающей среды, где живут восемь человек, а также много растений и животных, имитирующие круговорот веществ в биосфере Земли, только в меньшем масштабе) стоил 240 млн долларов. В расчете на одного участника эксперимента получается 30 млн долларов, а если умножить эту сумму на 7,5 млрд человек, составляющих население Земли, получится 225 квадриллионов долларов.

Если считать по аналогичному российскому проекту «БИОС-3», получается 1,5 квадриллиона долларов. Много это или мало? С чем сравнить? Егор Задереев предложил соотнести эти суммы с суммарным внутренним валовым продуктом экономики Земли. Сейчас он составляет примерно 80 триллионов долларов. Это значит: если бы захотели заменить все, что «делает» для нас планета, на искусственные системы, то нам потребовалось бы 18 мировых экономик. Конечно, все эти расчеты — скорее умозрительные заключения. Но о чем же говорят ученые, рассчитывая стоимость нашей планеты, исходя не из сторонних проектов, а из того, что происходит на самой Земле?

Что такое экосистемные услуги?

— С начала 1990-х в язык вошло понятие «экосистемные услуги» — то, что предоставляет нам планета. Традиционно выделяют четыре их вида: снабжение, поддержка, регулирование и культура, — рассказал Егор Задереев.

Со снабжением понятно: это все то, что вырабатывается в процессе жизнедеятельности организмов, входящих в экосистему, например лес снабжает нас древесиной. Услуги по поддержке направлены на то, чтобы экосистема создавала условия для сохранения видов. Услуги по регулированию, например климата или численности каких-то вредителей, возбудителей заболеваний, легко пересчитать в денежном эквиваленте: удорожание продуктов или стоимость лечения в больнице. Услуги культурного характера — мы выходим на бережок, любуемся озером, смотрим, как плещется рыбка.

Ученые пытаются связать экосистемные услуги с биоразнообразием: мало видов — это плохо или нет? Такое исследование было проведено в части влияния человека на океан. Специалисты оценивали продуктивность с точки зрения количества рыбы, которую вылавливают люди. На большом массиве данных есть связь между биоразнообразием и продуктивностью, и если уменьшать первое, мы будем вылавливать меньше рыбы, а значит, испытывать экономические потери.

— Когда ученые пытаются связать биоразнообразие с экосистемными услугами, они сравнивают какую-то нарушенную и ненарушенную единицы. Тут возникает большое количество сложностей. Например, они взяли условную луговую систему, которая была трансформирована в сельскохозяйственные угодья: вместо нескольких видов остался один. Для восстановления есть два варианта: либо вернуть традиционный луг, либо принудительно засадить какими-то другими растениями и получить, например, лесостепную зону.

Исследователи стали разбираться, как эти два варианта будут влиять на экосистемные услуги, и выяснили, что оба имеют свои плюсы: природный луг — видовое разнообразие, лесостепь — лучшее поглощение углерода. Возникает вопрос, а что, собственно, для нас важнее? — рассказывает Егор Задереев. —  У многих экосистем существуют альтернативные состояния. Нет однозначного ответа, в каком состоянии и с каким разнообразием система лучше, — для природы они равноценны. Люди как условные заказчики должны решать, какой вид экосистемной услуги для них важнее.

Как оценить стоимость одного пруда? 

Самая известная статья на эту тему называется «Стоимость природных экосистем и природного капитала», и вышла она в 1997 году. Группа ученых собрала исследования по оценке различных территорий, поделила экосистемы на несколько типов и посчитала стоимость услуг, которые биосфера предоставляет нам ежегодно. Получилось 50 триллионов долларов в год, что гораздо ниже озвученных ранее цифр и сопоставимо с  мировым ВВП. В 2011 году эти же исследователи выпустили вторую статью, согласно которой сумма получилась выше — 125 триллионов долларов в год.

— Я сделал оценку для Новосибирской области с точки зрения экосистемных услуг,  — говорит Егор Задереев, подчеркивая, что это не было научным исследованием. —  Площадь области делится на озера, реки, болота, леса и степи, я взял расценки, соответствующие этим ландшафтам, из статьи, умножил на количество гектаров той или иной экосистемы и получил 100 миллиардов долларов в год. Внутренний региональный продукт области равен всего 17 миллиардам долларов в год — для сравнения. И такая картина практически по всей России, особенно в Сибири, потому что плотность населения небольшая, а территория — огромная.

В приведенных выше исследованиях для расчетов использовались классические экономические теории: сколько люди готовы платить за определенное качество окружающей среды или, наоборот, — какую компенсацию они посчитают достаточной в случае потери.  Теоретически эти две суммы не должны отличаться, но на практике все по-другому. Чтобы проиллюстрировать свой тезис, лектор предлагает слушателям заполнить небольшой опросник. В нем гипотетически рассматривается ситуация с прудом с утками в новосибирском Академгородке. Первая сумма, которую нужно вписать, — сколько человек готов платить за то, чтобы пруд существовал. Вторая — сколько он хочет получить, если пруд засыплют, а уток разгонят. Получилось, что заплатить в год люди в среднем готовы 10 тыс. рублей, а в качестве компенсации хотят 282 тыс. рублей.

— Теперь мы должны прийти на пруд и посчитать, сколько людей туда ходит, затем оценить, сколько их бывает в год. Допустим — 10 тыс. человек. Умножаем 10 тыс. человек на 10 тыс. рублей и получаем стоимость уточек. Это все, конечно, поверхностное ценообразование, но предмет для конкретного научного исследования, — говорит Егор Задереев.

Второй метод называется «Ценообразование, связанное с удовольствием». Мы оцениваем стоимость экосистемных услуг, которые уже интегрированы в существующую экономику в виде рыночных цен. Допустим, находим два абсолютно одинаковых дома в одном городе, один из которых находится около ТЭЦ, а второй — около пруда. Смотрим среднюю цену за квадратный метр жилья в этих зданиях, и чаще всего в доме рядом с водоемом цена выше — она уже сформирована рынком, нашими представлениями о том, что здесь жить лучше. По разнице цен можно говорить —  стоимость парка в городе такая-то: парку мы не платим, но платим, покупая квартиру.

— Китайцы активно используют этот метод, чтобы восстанавливать городскую среду: когда хотят обосновать важность какого-то проекта перед лицами, принимающими решение, считают сумму, на которую в результате подорожает жилье, — говорит Егор Задереев.

Следующий — метод рыночной цены: стоимость экосистемы считается по стоимости продукции, которую мы можем от нее получить, например лес — древесина, промысловые животные, лекарственные травы и так далее.

Еще один метод подсчета описывался в начале лекции: когда стоимость экосистемной услуги уже интегрирована в цену какой-то рыночной услуги. Мы считаем, сколько потребуется, чтобы получить тот же самый продукт искусственными методами, например, так можно посчитать стоимость чистой воды. Если она в результате человеческой деятельности стала грязной, мы должны пропустить ее через очистные сооружения, сделав работу, которую делала экосистема. Стоимость очистных сооружений, умноженная на определенный объем воды, и будет стоимостью экосистемной услуги.

Последний из основных подходов — travel-cost метод: наша готовность заплатить за поездку на какой-то природный объект, чтобы провести там какую-то часть своего времени — отдохнуть, вылечиться, съездить на рыбалку и так далее.

Оценили. А дальше?

Одна из причин, почему многие экологические программы не реализуются и существует такой большой разрыв между компенсацией и желанием платить, связана с тем, что люди привыкли работать в коротком горизонте планирования.

—  Мы не можем принимать решения, связанные с большим временным интервалом. Я делал опрос, чтобы понять, какой горизонт планирования у наших жителей (в Красноярске. — Прим. ред.). Представьте, что вам необходимо принять решение, которое в ближайшем будущем должно (по мнению экспертов) улучшить жизнь окружающих. При этом эксперты говорят, что это решение с высокой вероятностью ухудшит жизнь людей в будущем. Выберите варианты ответов, которые остановят вас от принятия положительного решения, — говорит Егор Задереев.

—  Люди чаще всего говорили о том, что их остановит от реализации какого-то проекта точная информация, что этот проект навредит их ребенку. Более интересно стало, когда мы перевели результаты в конкретные даты, получилось, что в основном люди планируют максимум на 100 лет вперед. Тогда как процессы, протекающие в окружающей среде, рассчитаны на гораздо более длительный период. Почему же горизонт планирования такой короткий? Люди говорят, что не доверяют экспертам в вопросах будущего, ведь оно-то будет хорошим! Вот такие мы оптимисты с коротким горизонтом планирования. Перестроить это мышление практически невозможно, поэтому многие экологические программы идут тяжело.

Сибирское отделение РАН

11 статей

Сибирское отделение Российской академии наук — крупнейшее региональное отделение РАН, которое обеспечивает научно-методическое руководство над деятельностью ряда организаций РАН, расположенных в Сибири.

Показать больше