Как Гитлер избавил Чемберлена от войны со Сталиным: самая абсурдная операция Второй мировой

Утром 9 апреля 1940 года — ровно 81 год назад — немецкие корабли внезапно высадили в Норвегии солдат. В тот же день вермахт занял Данию. Если в ней боев не было, то война в Норвегии затянулась до июня 1940 года — момента разгрома Франции. Вся операция получила название «Везерюбунг».

Парадокс немецкого нападения заключался в том, что 10 апреля 1940 года британские войска в составе 11 батальонов тоже должны были высадиться в Норвегии. Они опоздали всего на одни сутки: немцы, не зная о замыслах противника, случайно опередили его на 24 часа. Зачем Британии и Германии, двум крупным державам той эпохи, потребовалось захватывать откровенно провинциальную скандинавскую страну, в ту пору не имевшую собственного обеспечения базовыми ресурсами?

Как мы покажем ниже, на самом деле — ни зачем. Но ни англичане, ни немцы не смогли этого понять вовремя, потому что их генералы и адмиралы готовились ко Второй мировой, как будто это была Первая.

Но и это не самое странное в случившемся. Куда забавнее другое: англичане и французы не просто хотели захватить Норвегию, но и рассчитывали использовать ее территорию как один из плацдармов для будущей войны с СССР. Начать ее Лондон и Париж планировали летом 1940 года. Если бы Гитлер промедлил с нападением на Норвегию и Францию (просто сидел бы и ничего не делал весь 1940 год), он, с высокой вероятностью, выиграл бы Вторую мировую войну. Просто потому, что англо-французская коалиция, жившая в вымышленном мире советской слабости, напала бы на самую сильную сухопутную державу той эпохи — чем сделала неизбежным ее военный союз с Германией.

К счастью, Гитлер оказался достаточно нетерпеливым, чтобы избавить Сталина от участия во Второй мировой на своей стороне. Но обо всем по порядку.

Как Берлин решил, что ему нужно захватить Норвегию

Немецкие адмиралы перед Второй мировой думали, что воевать в нее придется как в Первую — в основном, линкорами и крейсерами. В 1914-1918 году немецкий флот воевал не очень успешно. Реальные причины этого были в ошибках немецких адмиралов тех лет. Но большинство немецких моряков предпочли этого не замечать и искали своим поражениям оправдания в так называемых «объективных факторах». Одним из них стало «невыгодное расположение баз немецкого флота». Гросс-адмирал Редер, глава флота Третьего Рейха, вполне серьезно утверждал: если у него будут базы в Норвегии, британцы не смогут блокировать набеги его крейсерских кораблей на Атлантику.

Разумеется, это было не слишком обоснованным мнением. К началу Второй мировой на морях уже присутствовали авианосцы — средства, сделавшие лихие набеги на Атлантику, типа тех, что немецкий «Бисмарк» предпринял в 1941 году, малореальными. Даже одиночный древний британский биплан мог повредить — и замедлить — крупный немецкий корабль так, что англичане успевали перехватить его группой своих кораблей.

Но Редер был подобен адмиралам американского флота перед Перл-Харбором: он не понимал, что в войне на море уже настала новая эпоха, время господства пикировщиков и торпедоносцев. От этого он действительно очень хотел захватить Норвегию.

Конечно, с такими аргументами Гитлера было не убедить. Однако Редер не случайно дорос до адмирала: он знал, как управлять вышестоящими. Поэтому 10 октября 1939 года он озвучил главе Рейха свое желание захватить Норвегию с формально более рациональным обоснованием. Мол, если это сделают англичане, то легко смогут надавить на Швецию (или оккупировать ее), чтобы блокировать экспорт железной руды в Германию. Да и вообще, получат доступ к Балтике, где, в теории, смогут высадить десант. Гитлер посчитал такие опасения рациональными, и с тех пор общее согласие руководства Рейха на захват Норвегии было вполне обеспечено.

Однако, в конечном счете, захват Норвегии сработал против обеспеченности Германии ресурсами. Дело в том, что тогда в Норвегии не было открытых заметных запасов нефти, поэтому снабжение ее энергоресурсами в ходе немецкой оккупации легло на Берлин. Кроме того, там пришлось держать заметный контингент войск, которые надо было обеспечивать. В итоге, до захвата Норвегии Германией та больше вывозила из этого государства, чем ввозила туда. А вот после оккупации получилось ровно наоборот.

Излишне говорить, что в войне в Атлантике Норвегия немцам тоже не особо помогла: французские базы были куда полезнее.

Но зачем Норвегия была нужна англичанам?

С немцами все понятно: перед нами типичный случай, когда доверие главы государства к мнению специалистов приводит к неправильным решениям. А зачем высадку в Норвегии (план R4) планировали британцы?

У них было две причины: желание удушить Германию торговой блокадой (как в Первую мировую) и попутное стремление поживиться за счет норвежского флота. Как ни странно, он на тот момент был четвертым в мире (после Великобритании, США и Японии). Что особенно важно, основная его часть уже состояла из теплоходов — более скоростных, чем пароходы, которых было большинство в английском торговом флоте. Благодаря скорости, теплоходы той эпохи могли ходить вне конвоев: немецкие подводные лодки просто не могли их догнать.

Британия с самого начала войны испытывала давление немецких подводных лодок, топивших ее торговые суда. Приобрести в таких условиях четвертый флот мира — да еще более современный, чем свой — не самая плохая идея.

Но вот базовая, первая причина подготовки Лондоном нападения на Норвегию не выдерживала ни малейшей критики. Дело в том, что руда поступала из Швеции, и в летнее время ее везли через шведские порты. Поступление руды через норвежские порты никогда не превышало заметным образом даже один миллион тонн в год — а общий нужный Германии объем импорта руды составлял девять миллионов тонн.

Наконец, сама концепция морской блокады германского государства в условиях Второй мировой устарела. За межвоенный период немцы активно освоили новые формы войны — с использованием крупных подвижных танковых соединений. Наличие таких идей позволило им полностью перевернуть характер войны на суше. Если в Первую мировую Франция сдерживала немцев четыре года, то во Вторую не смогла и год. После захвата Франции, с ее огромной добычей железной руды и угля, поставки из Швеции или Норвегии вообще переставали иметь серьезное значение.

Англичане были неспособны это понять: их анализ немецких военных возможностей полностью упустил, что теперь немцы превосходят их на суше на две головы. Причины упущения просты. Британские генералы оказались недостаточно умственно подвижными, чтобы оценить революционную роль танковых соединений в войне. Поэтому все их военное планирование опиралось на ложную идею «повторить Первую мировую» — удержать фронт во Франции, попутно давя немцев морской блокадой. Идею, абсолютно нереальную и морально устаревшую, как и большинство основных идей британской сухопутной армии.

Вторжение: как два слона в одной посудной лавке разминулись

Началом военных действий в ходе «Везерюбунга» следует считать 7- 8 апреля — за сутки-двое до официального старта операции. Дело в том, что для достижения Норвегии немецким транспортам и сопровождающим их кораблям надо было пройти никак не менее 600 километров, а в ряде случаев — и тысячи. Это означало, что им нужно было выйти заметно заранее.

На первый взгляд, сама идея провезти десантируемые войска через Северное море — где господствовали англичане — суть авантюра и самоубийство. Примерно так, кстати, и думали многие английские адмиралы. С точки зрения адмиралов немецких ситуация была иной. В силу внезапности первый эшелон их кораблей должен был достигнуть Норвегии до того, как его перехватят англичане. Ну а когда британский флот появился бы в этом районе, десанту уже ничего не угрожало. Совместные атаки немецких подлодок, заранее развернутых в этом районе, вместе с ударами пикировщиков, должны были остановить действия англичан по потоплению крупных немецких боевых кораблей.

Это был здравый план, если бы не одно обстоятельство: английский флот уже находился в тех самых районах, через которые 7-8 апреля немецкие военно-морские силы должны были пройти с десантом на борту.

В теории, достаточно было одного контакта с немецкими кораблями, чтобы англичане развернули свои крейсера против транспортов Третьего Рейха и утопили его солдат еще в море. В этом случае «Везерюбунг» просто сорвался бы в самом начале: немецкие корабли, сопровождающие первый и главный эшелон высадки, были не ровней британским в том же районе. Среди них не было ни линкоров, ни линейных крейсеров.

Утром 8 апреля такой роковой контакт даже произошел: британский эсминец «Глоуворм» натолкнулся на немецкий тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» — в районе Тронхеймс-фьорда. Несмотря на отличную выучку немецких артиллеристов, разбивших радиорубку, как раз перед попаданием англичане уведомили своего адмирала Форбса о силах противника. Но толку не было никакого: тот решил, что немцы не высаживаются в Норвегии, а пытаются прорваться в Атлантику, чтобы топить британские конвои. Сама идея о масштабной высадке нацистов в Норвегии просто не пришла ему в голову. Поэтому близкие к ее территориальным водам британские корабли не развернулись в поисках немецких транспортов и не повлияли на высадку. «Глоуворм» погиб в неравном бою, успев даже таранить крейсер противника (впрочем, лишь повредив его).

Британский разведчик Патрик Бизли позднее писал, что причина такой ошибки была в фиксации английского флотского командования на собственных предвзятых идеях: Адмиралтейство все время думало о возможном прорыве немецких крейсеров в Атлантику, и только через эту призму видело всю ситуацию. Вдобавок англичане «мерили немцев на свой аршин»: они знали, что те готовят удар во Франции, и поэтому считали исключенной крайне рискованную побочную операцию в Норвегии. Неспособность представить себе немецкую толерантность к рискам и взвешенный авантюризм десантной операции в море, контролируемом противником — плохие черты.

Очевидно, британцам в очередной раз не хватило способности воспринимать противника как равного себе (тем более, что, честно говоря, немцы по боеспособности в этой операции их скорее превосходили, а не были равны). Ничем другим невозможно объяснить то, что они, имея господство на море и конкретные сигналы о немецких кораблях еще 8 апреля, проспали буквально все.

В теории, британская неспособность воспринимать их как равных давала немцам возможность закончить войну в Норвегии почти молниеносно. Ведь норвежская сухопутная армия на момент вторжения насчитывала 15,5 тысяч человек, и если бы немцы могли выиграть войну быстро, то мобилизовать в нее сто тысяч «списочных» резервистов не получилось бы. Неизбежная при быстром взятии Осло капитуляция означала бы быструю и бескровную победу.

Проблема оказалась в том, что немецкое планирование операцией в его самом верхнем звене было, говоря мягко, отвратительным. Командовавший операцией фон Фалькенхорст так описывал свое ознакомление с норвежским театром военных действий:

«Я вышел на улицу и купил путеводитель Бедекера [популярный туристический путеводитель тех лет] для путешествий для того, чтобы просто уяснить для себя, что такое Норвегия. Я не имел ни малейшего представления об этой стране… Затем я направился в свой номер в отеле и принялся изучать страну по Бедекеру. В пять часов вечера я опять направился к фюреру».

Но поистине эпический уровень подготовки проявился не только в этом. Немцы не были в курсе того, что англичане планировали захватить Норвегию буквально через сутки после немецкой высадки. Поэтому они даже не подозревали об опасности от уже развернутого в этом районе британского флота.

Ключевым ударом немецкого вторжения должно было быть быстрое взятие Осло — с захватом королевской семьи и парламента, что вело бы к ликвидации сопротивления и капитуляции норвежской армии.

Однако это ключевая операция прошла из рук вон плохо. Немецкий тяжелый крейсер «Блюхер» послали в бой без достойных упоминания данных о береговой обороне противника. Поэтому его капитан не знал, что на берегу фьорда, ведущего к Осло, стоит торпедная батарея. Нападение началось в 4.15 утра, и ее просто не было видно. Вначале корабль получил пару десятков снарядов от береговых батарей, но быстро проскочил зону их обстрела. А вот после пары торпед в левый борт — все же затонул.

Не зная о береговой торпедной батарее, немцы приняли взрывы торпед за подрывы на минах — как будто бы не ожидавший нападение Осло мог выставить мины на своих морских подходах в мирное время. В итоге вместо того, чтобы подавить сопротивление береговых батарей и высадиться, немцы долго мялись, дав время королю и парламенту эвакуироваться.

Это сцена сразу сорвала возможность быстрого окончания войны. Потянулись довольно однообразные мелкие бои то за один, то за другой населенный пункт. Разумеется, норвежская пехота не могла противостоять немцам: она была плохо обучена и тактически не шла ни в какое сравнение с противником.

Да, местные солдаты (еще до призыва) стреляли лучше среднего немецкого пехотинца, но вот их командный состав о тактике представления не имел. В конечном счете, в серии мелких боев, норвежцев теснили и занимали у них город за городом. По сути, все, на что они были способны — героически сопротивляться, без надежды на большой успех.

Английская реакция: полное непонимание изменившейся природы войны

Днем 9 апреля британский военный комитет сделал из немецкой высадки в Норвегии просто невероятный вывод: теперь, когда нейтралитет Норвегии перестал существовать, положение Великобритании улучшилось. Предполагалось, что благодаря господству на море снабжение немецкого десанта будет перерезано, и британские части в пару недель одолеют немцев, не имеющих боеприпасов и подкреплений.

Ничто не могло быть дальше от истины.

Уже во второй половине того же дня немцы начали авианалеты на силы адмирала Форбса в открытом море. Англичане потеряли один эсминец, ряд кораблей получил повреждения — и это несмотря на то, что Ju.87, единственные полноценные пикировщики немцев, в этот раз даже не смогли найти цель, и все повреждения нанесли «полупикирующие» Ju.88 и непикирующие He.111. «Внезапно» оказалось, что в 1940 году авиация – вполне себе угроза для крупных надводных кораблей.

Разумеется, немцы тоже не обошлись без потерь. У удаленного северного Нарвика, находившегося сильно за тысячу километров от немецких аэродромов, английский флот перетопил 10 их эсминцев — половину от общего числа, имевшегося тогда у Третьего Рейха. Но вот на боеспособности десанта это не сказалось: он весь уже был на берегу.

Хотя нельзя не признать, что немецкие планировщики, решившие высадить десант еще и там, были совершенно неправы. Нарвик не имело смысла брать: рядом не было аэродрома, куда можно было перебросить немецкие ударные самолеты.

А без этого прикрывать эсминцы было нереально. Ведь Нарвик был в сотнях километров от Осло, где аэродром был, и куда немцы смогли поместить свои бомбардировщики. Здравый планировщик вообще не стал бы планировать десант в Нарвике: его можно было бы захватить и продвигаясь по суше, не рискуя беззащитностью от ударов британского флота.

Англичане попробовали высадить ряд десантов в Норвегии — подальше от ее южной части, где находились аэродромы, откуда немцы могли использовать пикировщики. Но с сухопутным десантом все тоже вышло не очень хорошо. Для начала, никаких общих данных о Норвегии у разведки англичан тоже не было.

Дональд МакЛахлан из разведки британского флота позднее писал: «Отсутствие даже элементарных сведений было просто катастрофическим. Офицеры, которые… находились в составе английских экспедиционных войск, имели не больше сведений, чем содержалось в справочнике Бедекера 1912 года издания [тот же туристический справочник, что и у немцев — N.S.]. Любые сведения приводили их в удивление: глубина снежного покрова, размеры фьордов, отсутствие дорог, расположение и размеры пирсов. Этот провал в нашей подготовке обернулся настоящим скандалом».

Англичане не очень удачно действовали и на суше, пойдя на поводу у норвежского командования, требовавшего защищать южную часть Норвегии. В итоге им не удалось ни раздавить немецкие десанты в центре и на севере страны, ни вернуть ее юг.

Ключевой частью борьбы за Норвегию были попытки английского флота потопить германские корабли с подкреплениями и снабжением. За всю эту операцию немцы направили в норвежские порты 472 транспорта тоннажем в два миллиона тонн — перевезя 108 тысяч человек и массу военного имущества. Если вспомнить, что первый эшелон высадки у немцев составил менее 11 тысяч человек, очевидно, что без поставки подкреплений и снабжения захватить Норвегию они бы не смогли.

Как же это стало возможно, несмотря на господство британского флота на море? Довольно просто: никакого господства не было. После появления заметных количеств пикирующих бомбардировщиков — пусть даже ограниченно годных к пикированию, как немецкие Ju.88 — наконец появилась возможность поражать корабли бомбами. На этом эпоха господства на море крупных неавианесущих кораблей, в основном, закончилась.

Поэтому это только в теории адмиралу Форбсу и прочим было достаточно заблокировать пути подвоза из Германии линкорами, крейсерами и эсминцами. В реальности постоянные потери от немецких воздушных ударов держали британский флот на почтительном удалении от основных коммуникаций немцев.

Провал британских и немецких подводных лодок

Основную работу против них провели британские подводные лодки — и четыре из них, плюс одна польская, в итоге были потоплены противолодочными силами немцев.

Откровенно говоря, британские подводники не особо отличились. Да, они потопили 21 судно, с парой тысяч солдат (остальных спасали соседние немецкие корабли, благо их водили в конвоях). Но это жалкая пара процентов от немецких подкреплений, и пять лодок за такой результат – высокая цена. Причины малой результативности англичан — в неумении использовать подлодки группами, что облегчало им борьбу с конвоями. Здесь стоит напомнить, что в немецкой открытой литературе 1930-х годов подробности такой групповой тактики вполне описывались — но просвещенных мореплавателей опять подвела неспособность считать противника равным себе. Они даже не пытались воспользоваться немецкой тактикой «волчьих стай», что обрекало их подлодки на низкую результативность.

Впрочем, их немецкие коллеги в норвежскую операцию показали себе еще хуже. Все дело в том, что торпеды для немецких подлодок в мирное время нормально так и не отладили. Поэтому за норвежскую кампанию их использовали более ста раз, но при ударе о цель взорвалась одна. Адмирал Дениц рвал и метал, но толку было мало: не удавалось даже понять, почему это происходит. Начали выдвигаться самые дикие версии, вроде неоднородности магнитного поля Земли и тому подобного.

Правда вскрылась только в 1942 году. Оказалось, что на учебных полигонах подлодки стреляли торпедами после непродолжительного нахождения под водой. А у берегов Норвегии лодки подолгу были под водой. Никто об этом не знал, но при длительном пребывании на глубине немецкие торпеды повышали давление в уравнительной камере. В итоге после пуска торпеды неверно определяли глубину и поэтому погружались глубже, чем надо. Вместо удара в противника они проходили глубоко под его кораблями, не в силах причинить вред.

Типичные отчеты командиров немецких лодок, как справедливо замечал потом адмирал Дениц,

«были воистину вопиющими:

10 апреля вечером торпедировали три эсминца. Взрывов не наблюдали. ‘U-25’.
12.30. Произвели залп тремя торпедами по крейсеру типа ‘Кумберленд’. Мимо. Одна торпеда не взорвалась.
21.15. Произвели залп тремя торпедами по крейсеру ‘Йорк’. Все взорвались преждевременно. ‘U-48’.
15 апреля
14.40. Вест-фьорд, отказ торпед при атаке на ‘Уорспайт’ и два эсминца. ‘U-48’.
Выпустили две торпеды по транспорту. Не взорвались. ‘U-65”».

Линкор «Уорспайт» немецкие ПЛ в той операции атаковали четырежды — но какой от этого толк, если их торпеды не работали? Само собой, многие командиры подлодок вообще прекратили стрелять, видя цели — взрыв не у цели демаскировал их и заставлял англичан атаковать. Лучший немецкий подводник, вернувшись в порт, честно сказал адмиралу Деницу, что «вряд ли сможет и дальше воевать с игрушечным ружьем». Кстати, во время этих бессмысленных атак немцы потеряли четыре субмарины.

Излишне говорить, что торпедная история резко сократила возможности немцев хоть как-то контролировать британский флот. Вплоть до самого 10 июня, конца боев в Норвегии, основная тяжесть этой задачи лежала на плечах немецкой авиации.

Описывать эпические бои за домик трондхеймского лесника мы не будем, а для любителей таких сюжетов порекомендуем вот эту книгу. У нас формат не такой безразмерный, поэтому перейдем сразу к результату описанной выше черной комедии ошибок.

Итоги-1: чем закончилось сражение по мнению его современников

Со стороны союзников в Норвегии побывало примерно 110 тысяч солдат, со стороны немцев — 122 тысячи. Союзники потеряли 6,6 тысячи, немцы — 5,3 тысячи человек. Кригсмарине лишились одного тяжелого, двух легких крейсеров и 10 эсминцев. Союзный флот — в основном от ударов немецкой авиации — одного авианосца, двух крейсеров и девяти эсминцев.

Со стратегической точки зрения, как мы уже указали выше, захват Норвегии немцам ничего не дал. После захвата Франции железной руды им хватало, да и везти в Норвегию пришлось больше, чем вывозить оттуда. Опять же, нужда держать треть миллиона солдат в этом районе всю войну лишала немцев возможности использовать их на более актуальных фронтах — типа Восточного.

Два месяца боев при небольших потерях показали главное: эпоха, когда надводный неавианесущий флот господствовал на море, полностью закончилась. Авиация была ключевым фактором господства на море, и именно поэтому немцы смогли снабжать высадки за 600-1600 километров от своих портов без особых проблем.

Казалось бы, этот опыт должен был пригодиться Гитлеру после разгрома Франции. Как известно, тогда налеты Ju.87 заставили англичан оттянуть свои боевые корабли аж в Шотландию. Блокировать оттуда немецкую высадку у Лондона они не могли, а если попробовали бы перерезать снабжение немецкого десанта в Англии, то были бы утоплены по частям.

Тем не менее, на практике Гитлер предпочел этот урок не заметить. Как он позднее отмечал в беседах с современниками, сама мысль высадки в Британии ему была неприятна. Сокрушить британскую империю он мог, но кто получил бы от этого все выгоды? С его точки зрения — тот, кто имел более сильный флот, то есть США, а вовсе не Германия. Гитлер не хотел усиливать чужое государство, поэтому опыт норвежской высадки ему не пригодился.

Итоги-2: чем на самом деле была операция «Везерюбунг»

Зимой 1939-1940 годов СССР провел крайне неудачное наступление в Финляндии. Целью его было превращение Финляндии в социалистическую страну, во главе с правительством Куусинена, которое еще в начале войны создали на советской территории. Советским войскам в приказах ставилась задача выйти к Ботническому заливу (то есть, пройти Финляндию насквозь). Однако планирование операции было отвратительным, местные особенности не учли, отчего удалось дойти только до Выборга.

Глядя на это, англичане и французы, как и СССР до войны, не понимавшие локальных трудностей финского театра, уверились, что Москва имеет практически небоеспособную армию. При этом они знали, что СССР везет через себя множество транзитных грузов для Германии. В рамках все той же стратегии удушения Берлина блокадой, англо-французское командование запланировало напасть на СССР.

Планировалось, что это случится летом 1940 года. Среди первых шагов предполагалось захватить ряд портов СССР и бомбардировочными налетами сжечь Баку, откуда Москва получала основную часть своей нефти. Планы были совершенно утопические, поскольку сил союзники на это выделяли невероятно мало. Однако, Лондон и Париж, как бы смешно это ни звучало сегодня, считали русских в военном отношении неполноценными, отчего полагали свои действия довольно разумными.

Именно в рамках этой же стратегии англичане и планировали высадить десант в Норвегии 10 апреля 1940 года. Если бы Гитлер не поддался на уговоры Редера — так и произошло бы. Более того: если бы Гитлер в мае 1940 года не напал бы на Францию, а решил бы подождать до, например, августа — с высокой вероятностью англичане и французы влезли бы в войну с СССР, заставив его стать союзником Германии.

В этом случае история Второй мировой приобрела бы весьма мрачные очертания. Ясно, что разбив Францию, Гитлер в союзе с Москвой лишил бы Британию ее колоний в Старом Свете и либо принудил бы к миру, либо убрал возможность активных действий на континенте. Достаточно неочевидно, что в таких условиях США втянулись бы в войну с Германией. В итоге нацистский режим был бы законсервирован как минимум на десятилетия, а с учетом его отличной экономической динамики в мирное время и высокого технологического уровня мог бы сохраниться и до нашего времени — попутно творя чудовищные преступления против целого ряда народов.

Пожалуй, то, что так не случилось — главный стратегический итог норвежской кампании 1940 года. Да и всей военной кампании на Западе в том же году. И это очень хороший итог: из-за него история человечества стала заметно более светлой.