Нас восемь миллиардов: жить стало лучше, но ненадолго

Новость о том, что 15 ноября 2022 года население Земли наконец достигнет восьми миллиардов, на сайте Организации Объединенных Наций сопровождается довольно предсказуемыми рассказами о необходимости борьбы с рождаемостью. Хотя там же говорится: темпы роста населения планеты минимальны. Почему же ООН все еще озабочена? Ответ, словами ее функционеров, прост:

Эта точка зрения берет свое начало именно в работах Томаса Мальтуса, англичанина, жившего два века назад. Он первым заявил, что ресурсы планеты ограничены, а рост населения — нет. Из этого неизбежно следовало, что такой рост стабильно будет вести к голоду и падению благосостояния. То есть ООН просто верна заветам Мальтуса: именно его тезисы она повторяет до сих пор.

Точно так же думает Римский клуб. Учитывая, что современная цивилизация получает продовольствие за счет огромного роста технической вооруженности, Римский клуб распространил идеи Мальтуса на ресурсы в целом — отмечая, что они конечны, а склонность людей размножаться — нет. Между тем, чтобы кормить мир, нужны удобрения (немалую их часть делают на основе природного газа), сельхозмашины (заправляются нефтепродуктами) и пестициды (во многом — продукты переработки нефти). Значит, кончатся такие вроде бы непродовольственные ресурсы — конец и продовольствию.

Подобные тезисы вслед за Римским клубом стали практически общепринятыми. Типичный пример: «Нельзя забывать и про главную проблему человечества — перенаселение. Прокормить их [людей] действительно проблематично, потому что ресурсы планеты истощены».

Однако реальный мир опроверг Томаса Мальтуса — и сделал это много раз подряд. Более того, именно нынешнее поколение людей оказалось самым ресурсообеспеченным из всех, когда-либо живших.

Почему так получилось и отчего ООН с Римским клубом этого так и не заметили, продолжая жить устаревшими идеями?

Самое ресурсообеспеченное поколение: мы

Что такое ресурс? Обычно так называют материалы, которые мы с технико-экономической точки зрения можем как-то использовать. Например, земля, нефть, уран или питьевая вода — это ресурсы.

Очевидно, если человек № 1 потребляет чего-то больше, чем человек № 2, при этом запасы ресурсов в годах «до исчерпания» у него выше, чем у человека № 2, — у такого человека ресурсов больше. Значит, чтобы понять, когда ресурсов было больше, надо сравнить, сколько мы их потребляем сегодня и 40 лет назад — и сколько лет до исчерпания таких ресурсов в те годы и сейчас.

На графике видно, что объемов доказанных нефтяных запасов — тех, что можно добывать и которые имеет экономический смысл добывать — стало в 2,54 раза больше, чем в 1980 году. Потребление нефти за то же время (на графике ниже) выросло только в 1,44 раза. Получается, обеспеченность таким ресурсом, как нефть, — имеющим, напомним, самую большую долю в энергопотреблении современного человечества — выросла в 1,76 раза за 40 лет.

В то же время росла обеспеченность запасами и природного газа, и угля, и так далее. Почему?

Ключевой причиной, по которой это происходило, был и остается технический прогресс. Методы изучения земных глубин сегодня резко отличаются от тех, что существовали в 1980-х. Методы извлечения из этих глубин ресурсов изменились еще больше.

Например, сегодня крупнейшая нефтедобывающая и газодобывающая держава планеты — США. Основная часть нефти и газа там — «сланцевые». То есть их добывают из ранее недоступных малопроницаемых и твердых (по сути, скальных) пород. Раньше оттуда ничего не добывали: нефть и газ там изолированы, просто бурить «сланец» экономически бесполезно.

Однако в 2000-х годах в Штатах начали использовать многостадийный гидроразрыв пласта: закачку в эти твердые породы воды с примесями под большим давлением. Каждая закачка дает образование трещин, откуда нефть и газ идут к телу скважины. Работники отечественной нефтяной отрасли в частных беседах предполагают, что и в России изрядную часть нефти будут добывать таким же образом в ближайшие десятки лет.

Твердые породы встречаются намного чаще малопроницаемых, поэтому сланцевой нефти и газа на порядок больше обычных. Следовательно, рост обеспеченности таким ресурсом, как нефть, вполне закономерен, даже несмотря на рост ее потребления почти в полтора раза за 40 лет. Естественно, та же ситуация — с газом.

Уголь, надо признать, тоже стали добывать совсем не так, как раньше. Полвека назад его вынимали в основном из шахт. Карьерная добыча случалась реже: карьеры нужно было рыть, что стоило денег. Сегодня техника, снимающая грунт над угольными карьерами, сделала огромный рывок в производительности, а чтобы снять «крышку» из плотных пород над угольными пластами, в одном Кузбассе применяют сотни тысяч тонн взрывчатки в год. В итоге то, что раньше было слишком дорого добывать (вспомним закрытие шахт на том же Кузбассе в 1990-х), теперь стало экономически более чем оправданным ресурсом.

Возьмем Россию: в 1913 году десятки миллионов крестьян выращивали 50 миллионов тонн зерна, а в 2022-м считаные миллионы работников сельского хозяйства вырастили 150 миллионов тонн зерна. Мальтус никогда не предсказывал, что один работник за 100 лет может начать выращивать в десятки раз больше зерна.

Аналогичная картина с продовольствием. В 1961 году мир потреблял 2192 килокалории на человека в сутки. В 2018-м — уже 2928, то есть на 33,5% больше. Между тем площадь сельскохозяйственных земель на планете за это время даже уменьшилась. Почему?

Отчасти ответ можно понять на российском примере. В 1990 году страна выращивала 100 миллионов тонн зерна, в 1998 году — менее 48 миллионов, а в 2022-м — уже 150 миллионов тонн. Притом что пашни под зерно так и не стало больше. Причина — рост урожаев до 33 центнеров на гектар. И рост этот крайне далек от завершения: урожайность зерна с гектара в Индии, США или Канаде все еще много выше, чем у нас. Расти есть куда.

Сходная картина наблюдается в мире в целом. Урожайность повышается так быстро, что даже без увеличения размеров пашни производство продовольствия серьезно обгоняет прирост населения — то есть обеспеченность его продовольственными ресурсами растет. Современное человечество питается в целом лучше, чем за весь известный людям исторический период.

Конечно, на основе антропологических данных можно сказать, что, судя по костям, кроманьонцы палеолита питались в целом лучше, чем современные люди в странах третьего мира. Но это не то чтобы честное сравнение, ведь мы не можем гарантированно сказать, что в те же годы жители Нового Света (они уже были, но их скелеты крайне редко встречаются) питались так же хорошо, как кроманьонцы.

Вывод прост: мы — самое обеспеченное ресурсами поколение из всех, о которых истории известно сколько-нибудь достоверно. Если в 1970-х Римский клуб на голубом глазу писал прогнозы в духе «ресурсы закончатся через 20-30 лет» и обещал глобальный голод, то сегодня он хранит гробовое молчание по поводу того, как так получилось, что со времен этого прогноза доказанные запасы ресурсов — как и производство продовольствия — выросли много больше потребления. И уже избегает таких же прогнозов на будущее.

Почему обеспеченность ресурсами может начать снижаться

Тем не менее ресурсное благополучие современных землян, мягко говоря, не стоит воспринимать как вечную данность. Напомним историю последней пары лет: два года назад Европа имела газ по паре сотен долларов за тысячу кубометров, нефть по 40 долларов за баррель и уголь по 100 долларов за тонну.

Сегодня в ЕС все это стоит от двух-трех до нескольких раз дороже. Ресурсы, повторимся, — материалы, которые мы с технико-экономической точки зрения можем использовать. Если у человечества угля на 200 лет, но мы не можем его использовать, ибо он стал слишком дорогим, значит, доступность ресурсов для нас упала.

И в этом смысле мы присутствуем при первом акте трагедии, которая уже коснулась многих и коснется еще большего числа людей. Содержание ее простое: ресурсов на Земле все еще много, но доступность их для большинства населения планеты будет падать.

Об одной из двух ключевых причин падения этой доступности мы уже писали. Это дивестирование — процесс, когда борьба за безуглеродное будущее заставила западные страны и компании отказаться от новых инвестиций в добычу ископаемого топлива. Процесс этот начался в 2015 году и к этому моменту уже сказался: вложения в нефте-, газо- и угледобычу на Западе упали на десятки процентов. Поскольку именно западные компании играют ключевую роль в этих отраслях (выше мы уже отметили: США занимают первое место по добыче и нефти, и газа), постольку предложение ископаемого топлива уже сегодня намного ниже, чем могло быть при обычном течении событий.

В 2022 году ситуация дополнительно усугубилась. По политическим причинам Европа сократила свой доступ к ископаемому топливу дополнительно, отчего цены на него там еще выросли. Естественно, пытаясь докупить его, европейцы выкупили сжиженный газ и уголь на других рынках, подняв цены и для третьего мира.

В ближайшие десять лет ситуация вряд ли «рассосется». Западный мир контролирует большую часть залежей полезных ископаемых. Незападный мир (Китай, Индия) зачастую имеет значительные запасы только угля, но не нефти и газа. То есть быстро заместить западных игроков, постепенно уходящих с рынка, третьему миру будет непросто.

И все же, при всей важности проблемы дивестирования главная причина будущего возможного снижения ресурсной доступности в другом.

Что так сильно стимулировало доступность ресурсов последние 40 лет?

Как мы уже отметили, обеспеченность ресурсами — от энергоносителей до продовольствия — росла в последние десятки лет. Но почему она делала это так быстро именно тогда? Почему, скажем, для XVIII-XIX веков ресурсная ситуация была далеко не такой благостной?

Дело даже не в том, что Томас Мальтус в ту эпоху предсказывал мировой голод, а другой английский интеллектуал — Уильям Джевонс — обещал, что вскоре Англия останется и без угля. Такие обещания, как показано выше, типичны и для нашей эпохи, но полностью беспочвенны.

А вот в XIX веке они смотрелись куда реалистичнее. Ресурсов — начиная с еды — было настолько мало, что на удвоение населения мира в ту пору потребовалось 124 года (1800-1924-е). Причем ограничением были именно ресурсы: Россия, активно страдавшая, например, от эпидемий, но меньше среднего затронутая голодом, только за XIX век почти утроила свое население (до учета населения новых территорий). Сходным образом (медленнее, чем в наши дни) росло потребление энергоресурсов.

Резкое ускорение в «ресурсной» области легко видеть после 1924 года. Уже через 50 лет от этой даты население Земли удвоилось (с двух до четырех миллиардов к 1974-му). Налицо скорость, намного превосходящая предшествующий период. За 1974-2022 годы население планеты снова удвоилось — всего за 48 лет, чуть быстрее, чем в прошлый раз.

Почему это важно? Дело в том, что, согласно научным работам, долгосрочная связь между скоростью роста населения и скоростью роста ВВП на душу населения — положительная. Попросту говоря, чем быстрее растет население, тем в среднем быстрее повышается благосостояние каждого гражданина.

Это достаточно необычная мысль. Мы привыкли считать иначе: страны с быстрорастущим населением бедны. Страны, где население растет медленно, — богаче. Однако это наблюдение — результат фиксации именно на абсолютных цифрах ВВП и нынешней ситуации. В долгосрочной перспективе, на материале 30 самых населенных государств за 1960-2013 годы, цифры говорят иное: чем быстрее растет население, тем быстрее увеличивается и ВВП на душу населения. Более ранние работы показывали иные результаты в первую очередь потому, что фиксировались либо на неполной выборке стран, либо на более коротких отрезках времени. То есть рост экономики у «быстро размножающихся» стран обгоняет рост населения.

Получается, эксперты ООН неправы: на действительно длинных отрезках времени не «Быстрый рост населения делает уничтожение бедности и борьбу с голодом… более трудными», а, напротив, быстрый рост населения делает уничтожение бедности и борьбу с голодом проще.

Но для понимания того, что будет с нами в реальном будущем, важно понимать не мнение чиновников о нем, а процессы, которые на самом деле идут вокруг нас. И если исходить из этих процессов, вроде бы утешительная фраза «быстрый рост населения делает уничтожение бедности и борьбу с голодом проще» начинает звучать грозно.

Падение рождаемости уменьшит доступность ресурсов?

В первую очередь потому, что быстрый рост населения повышает доходы каждого не неким чудесным образом, а через вполне конкретные механизмы. Более многочисленное общество располагает большим числом людей. Чем больше их в обществе, тем проще там — при прочих равных — найти тех, у кого талант к преподаванию. Отличные способности к геологии. К селекции растений. К организации сельского хозяйства.

Но что происходит, когда ситуация разворачивается? Что будет, когда вместо быстрого роста населения общество сталкивается со спадом? Вопрос не праздный: только за сентябрь 2022 года убыль населения в России составила 38,5 тысячи. Минус 0,46 миллиона в год — только начало обрушения демографии страны. В ближайшие годы показатели естественной убыли должны увеличиться многократно — по той простой причине, что по возрасту рожать будет в основном поколение родившихся в 1990-х. А оно, в силу катастрофической ситуации тех лет, крайне малочисленно и, соответственно, не сможет не уронить рождаемость на десятки процентов относительно нынешнего уровня, и без того не блестящего.

Многие бизнесмены уже столкнулись с последствиями. Искать качественные кадры стало сложнее: все чаще одной лишь зарплаты недостаточно, приходится еще следить, чтобы работнику было интересно то, что он делает. В прежние времена такого не было: конкуренция за рабочие места была острее, безработица — выше, работнику не приходилось выбирать. Чаще выбирал работодатель.

Россия — не самый острый пример такой проблемы. Ведь здесь суммарный коэффициент рождаемости все еще 1,8 на женщину. То есть каждое следующее поколение должно быть на 10% малочисленнее, чем предыдущее. Но есть места, где женщины хотят рожать даже меньше, чем у нас.

Например, Китай. Там на одну женщину приходится в среднем 1,7 ребенка, то есть каждое следующее поколение будет на 15% меньше по численности, чем предыдущее. Итоги впечатляют: по расчетам демографов, к концу века в КНР будет жить вдвое меньше людей, чем сейчас.

Но даже китайский пример — не самый показательный. В России 1990-х ситуация бывала гораздо хуже, до 1,16 ребенка на женщину. Если взять относительно обеспеченные регионы страны — Ленинградскую область, например, — то там детей на женщину фертильного возраста еще меньше, чем даже в 90-х. Учитывая сравнительную слабость наших властей в демографических вопросах, не приходится сомневаться: в будущем рождаемость в стране будет снижаться, а не расти.

Следовательно, китайский сценарий возможен и здесь: Россия 2100 года легко и просто может иметь 70-80 миллионов населения. Причем, по расчетам, при таком резком убывании численности пенсионеров будет больше, чем работающих, даже если пенсионный возраст поднять до европейских значений.

Почему это важно в смысле обеспечения ресурсами? Несложно заметить, что в XX — начале XXI века разведанные запасы ископаемого топлива, да и производство продовольствия сильнее всего росли в странах с быстрорастущим населением. Оно и понятно: без квалифицированных кадров ни сельское хозяйство, ни добывающая промышленность не смогут быстро развиваться. Достаточно взглянуть на состояние обеих этих индустрии, например, в Евросоюзе или Японии, где рост населения в последние десятки лет уже не происходит.

Демографы уверенно прогнозируют: хотя прошлое удвоение численности населения мира заняло всего 48 лет, следующее — если оно вообще будет — точно не состоится ни через полвека, ни вообще в этом столетии. С 2064 года число землян вообще начнет убывать, так и не достигнув десятка миллиардов человек. Особенно стремительно сократится число людей трудоспособного возраста. К концу этого столетия рабочих рук станет намного меньше.

Часто можно услышать мнение: это не проблема, поскольку уходящие рабочие руки заменят роботы. Правда, если съездить в Сколково и покататься на роботакси хотя бы пару раз, сразу возникают сомнения в возможности такого будущего. Но оставим пессимизм и предположим, что роботы действительно смогут, как это нам обещают аж с 1960 года, заменить людей-работников. Что тогда?

Увы, это никак не исправит последствий демографического кризиса. Главный ресурс современного мира — не земля, нефть, уран или какой угодно природный ресурс. Человеческая изобретательность велика, поэтому даже если нефть завтра кончится, то уже накопленного в руках людей запаса одного только урана хватит на тысячи лет полного покрытия нужд цивилизации. Еще проще ситуация с продовольствием, где, напомним, люди производят все больше мяса и растительной пищи, возделывая меньше земель, чем полвека назад.

Главный ресурс современной экономики — люди. И не только как рабочие руки, но в первую очередь как потребители. Нет потребления — нет экономического роста. Нет экономического роста — нет возможности наращивать добычу ресурсов — что продовольствия, что ископаемых. Любое число промышленных роботов не сможет наполнить кафе и кинотеатры, не сможет заказать турпутевку в Сочи, на Бали или Кубу.

Из всего этого следует неутешительный вывод. Да, мы самое ресурсообеспеченное поколение на Земле. Увы, не только среди прошлых, но и, с высокой вероятностью, среди будущих.