Научно-фантастический рассказ «Стрела»

«Стрела», которая была в двести раз больше, чем наша международная космическая станция, зависла на высоте пятисот километров от земной поверхности. Часть искусственных спутников и мелкого мусора, мирно паривших в невесомости, разбились в крошево, задев поверхность инородного звездолёта. Корабль не защищало силовое поле или иной щит, однако его обшивка была в сотни тысяч раз прочнее земного металла и полимеров.

Прибывший объект назвали «Стрелой» неугомонные газетчики, которые сравнили его форму с обоюдоострым наконечником древнего оружия.

На Земле не наблюдалось паники по поводу пришвартовки этой странной махины, однако ни с нами, ни с нашим правительством никто не выходил на связь. «Стрела» просто замерла на орбите, словно ожидала чего-то или кого-то.

Различные мечтатели и любители теорий заговора уже делились версиями и гипотезами о явлении наших гостей. О том, что на корабле обязательно должны быть гости-инопланетяне, никто не сомневался. Одна группа теоретиков считала, что они пришли, чтобы навести порядок и судить по справедливости. Другие кричали о греховности рода людского и утверждали, что пришельцы явились, чтобы обрушить на наши головы подобающие наказания; иные предполагали, что чужаки хотят поделиться своими технологиями, силой и разумом; а некоторые грезили, что они заберут нас к себе в лучшие миры и т.д. и т.п. Постепенно даже самые прагматичные умы поддавались соблазну посплетничать о целях «Стрелы», эта тема стала самой популярной в Интернете за всё время его существования. На улицах, в кафе, в парках и, конечно же, на кухнях, не переставали рождаться всё новые и новые трактовки о целях внеземных гостей.

Но небесное молчание продолжалось. Прошёл день, второй, третий. «Заговорщики» решили, что космические скитальцы уже связались с общемировым правительством и готовят какую-нибудь пакость для рядовых землян. Никто не выступал с официальными заявлениями, тишина затягивалась. Говорили, будто бы военные пытались проникнуть на «Стрелу», но, по одной версии, им это не удалось, по другой – они все погибли, по третьей – на корабле их уже ждали пришельцы, и о том, что случилось дальше с бравыми вояками, «слухачи» в своих мнениях опять расходились.

Я не беспокоился по поводу «Стрелы», меня не тяготило затянувшееся молчание, и я не искал новостей или слухов о корабле, но сплетни сами находили меня.

Заведующий кафедрой микробиологии, профессор Трумклин, пригласил меня как-то вечером после занятий выпить кофе в маленьком кафе на улице Республики и, после поглощения пары кружек чёрного с пенкой напитка и полудюжины лимонных пирожков, он спросил меня:

– Саш, а что ты думаешь о «Стреле»?

– Ничего не думаю, – пожал плечами я, – пусть думают физики, техники, военные и т.д. Я всего лишь терапевт в городской поликлинике, я размышляю не о космосе, а о лечении болезней.

Профессор хмыкнул, и его торчащие в стороны уши смешно всколыхнулись:

– Ты уникум. Все только и говорят о «Стреле». А тебе разве не интересно, что она скрывает?

– Ну, почему же? Интересно, конечно, – развёл руками я, – но нам потом в новостях расскажут.

– Официальную версию, конечно, расскажут, – улыбнулся Трумклин, – дело-то вот в чём… Меня включили в комиссию по взаимодействию с иноземным разумом.

– Вот как, – удивился я, – А что, нашли уже иноземный разум?

– Почти, – замялся профессор, пригнулся ниже к столу и начал заговорщически оглядываться по сторонам, опасаясь, что нас может кто-нибудь подслушать в полупустом кафе.

У меня брови полезли на лоб от удивления.

– Ну, Герман Анатольевич, не тяните, говорите, раз уж начали, – напал я на коллегу.

– Саша, я хочу включить тебя в свою команду, в комиссию по «Стреле». Если ты сейчас согласишься, то, так и быть, я тебе расскажу то немногое, что знаю, – он отпил кофе, не прекращая внимательно осматривать заведение на возможность наличия шпионов, – ты готов поработать на правительство? – и, не ожидая моего ответа, продолжил. – Кстати, тебе придётся подписать много бумаг, потому что всё это дело является государственной тайной.

«Тайна, бумаги, «Стрела»», – думал я, – «ведь мне, по большей части, на всю эту фантастическую хрень плевать. Потом ещё и за границу не выпустят из-за мнимых секретов этой работы». Но проснувшееся желание, перерастающее в неумолимую тягу познания, подталкивало узнать «неофициальную версию» событий, приобщиться к святая святых – тайнам «Стрелы».

– Согласен, – хлопнул я ладонью по столу спустя минуты три после нервных раздумий, – выкладывайте.

Я видел нетерпение Германа Анатольевича, мне кажется, даже если б я отказался, он бы уже не смог сдержаться и выболтал бы мне все известные ему секреты «Стрелы».

– Хорошо, Саша, очень хорошо, – профессор потирал руки, – ты один из лучших моих учеников, блестящий аспирант. Кто ещё мне может помочь с изучением этих гуманоидов?

– О, так значит они гуманоиды? – развалившись, насколько это было возможно, на жёстком стуле, спросил я.

– Да, но, – Герман Анатольевич поднял указательный палец вверх, – начнём по порядку, – он шумно отпил кофе, – нашим военным удалось попасть на борт космического ковчега.

Я нахмурился, профессор заметил мои эмоции:

– Да, Саша, это ковчег. На этом звездолёте больше двадцати тысяч гуманоидов. И все они спят. Это похоже на гибернацию, то есть они замороженные, как креветки или пельмени в морозильном ларе. А на борту куча всякой непонятной техники, хотя наши сомневаются, что это вообще такое, поэтому называют техникой, раз для нас это обозначение более привычно.

– А почему они не проснулись? Они же уже прилетели? Или нет?

– Хороший вопрос, – щёлкнул пальцами профессор, – мы некоторое время ломали над этим голову, пока не обнаружили, что их ложа, на которых спят наши гости, соединены с центральным блоком, или древом, корабля. Ну, эта вещь, механизм, он чем-то напоминает заваленное набок дерево, от которого к ложам идут скрюченные ветви или корни разной толщины. Так вот, этот механизм, – назовём его для простоты поминания бортовым или центральным компьютером, – сломался. То ли после того, как доставил наших гостей сюда, то ли по пути к Земле, это неясно, да и вряд ли мы сами сможем тут разобраться, слишком тонко.

– А как поняли, что сломался?

– Ну, он на куски развалился, весь в трещинах. Я сам его не видел.

– А кто вам рассказал? Может, это всё отголоски слухов о проникновении на борт?

– Я имел в виду, что не был на орбите. Общался с некоторыми крепкими ребятами, которые заскоком были на «Стреле». Видел гуманоидов и некоторые внутренние помещения ковчега из зала заседаний комиссии. Записи с камер военных транслировали на экраны во время совещания.

– И что теперь нам с ними делать?

– Нам?

– Ну, нам, землянам.

– Ты удивишься, но никто не знает, – Герман Анатольевич помял потными пальцами салфетку, потом извлёк ещё одну из салфетницы, – вот ты бы что решил?

Я опешил, нельзя вот так с ходу ответить на столь глобальный и сложный вопрос.

– Сколько их там, говорите? Более двадцати тысяч особей? – я взял зубочистку, засунул её в рот и начал жевать, размышляя вслух, – могут ли они представлять угрозу для нас? Скорее да, чем нет, ведь если наши выводы верны, то они прилетели колонизировать Землю, поэтому мы им, понятное дело, будем мешать.

Герман Анатольевич кивнул и повращал кистью руки, мол, продолжай.

– В таком случае можно применить агрессивный вариант. Мы их отключаем от систем жизнеобеспечения, банально убиваем. Я не беру в расчёт этическую сторону вопроса о том, что это тоже живые разумные существа и т.д. и т.п. Но… Если это только первый их корабль? И вслед за ним через пару дней, месяцев или даже лет явятся другие, у которых бортовой компьютер не откажет? Тогда что? Война? Это не самый правильный выход, если учесть, что гости являются более технологичной расой, чем земляне, ведь они могут легко путешествовать сквозь межзвёздное пространство, да ещё и такие корабли строить. Легко сделать вывод – в случае конфликта они нас просто сотрут в порошок.

– Наши ястребы-вояки как раз и предлагали силовое решение проблемы, но их образумили менее горячие головы.

– Вариант два. Разбудить кого-нибудь из них. Плюсы: узнаем, откуда они прилетели, с какой целью? Верно ли наше утверждение, что они колонизаторы? Но мешает ряд технических вопросов: как разбудить, как общаться? В этом случае мы имеем возможность потренироваться, их двадцать тысяч, поди, всех не угробим, – ухмыльнулся я.

– Вот для второго варианта как раз ты мне и нужен, Саша, – потёр лоб Герман Анатольевич, – будем вместе с инженерами разбираться с возможностью поднять гостей с постелей.

– Надеюсь, целовать этих спящих красавиц мне не придётся? – с серьёзным лицом спросил я, а потом не сдержался и засмеялся.

Герман Анатольевич криво улыбнулся:

– Завтра, Саша, мы это узнаем. Приезжай к восьми утра в Центр управления полётами. По поводу основной работы не беспокойся, мы тебя уже отпросили у заведующей поликлиники.

Профессор встал, пожал мне руку на прощание и быстро вышел из кафе.

***

На следующий день я прибыл в Центр управления полётами без пяти минут восемь. Центр располагался в здании с различными офисами крупных фирм и корпораций, поэтому найти его не составило труда. В громадном полупустом холле меня встретил Герман Анатольевич. Он повёл меня по различным коридорам, рекреациям и кабинетам. В одних я подписывал бумаги, подавал свои документы, а серьёзные тёти и дяди внимательно разглядывали мои каракули и кивали головами. Потом мы шли дальше в следующие комнаты. Через полтора часа, когда я уже окончательно запутался в этой сети помещений, Герман Анатольевич завёл меня в просторный зал заседаний, оборудованный по последнему слову техники: с персональными экранами и пультами дистанционного управления ботами, которые уже дожидались наших указаний, находясь на борту «Стрелы». Помимо меня, в зале уже расположились не меньше дюжины человек, которые молча работали за мониторами. Не знаю почему, но это обстоятельство меня немного задело, видимо, я вообразил себе, что я такой офигенный специалист, аж сам Трумклин попросил меня помочь ему, что я даже не подумал, что кроме меня любимого ещё кто-то будет заниматься гостями на «Стреле».

После недолгих объяснений в рамках материальной части, я разобрался, как отдавать команды ботам и впервые взглянул их глазами-камерами на внутренности «Стрелы». Моему взору представился тёмно-синий тоннель, но не с ровными стенами, а такой, словно я попал в кишечник чудовища. Казалось, что корабль живой, потому что его стенки выглядели как угловатые, зубчатые и волнистые внутренности животного. Однако они были очень крепкими, потому что, когда я, не заметив выступа-горки, пустил своего бота вперёд, тот чуть не оторвал гусеницу, подскочив на этой неровности и рухнув вниз после непродолжительного полёта, благо внутри звездолёта пришельцев существовал некий аналог искусственной гравитации. Я не знаю, каким образом он функционировал, если центральный процессор, как говорят, отправился к праотцам или праматерям, но наши боты не парили в невесомости.

Добравшись до отсека со спящими в анабиозе гуманоидами, к которому меня привели навигаторы, наши боты уже разметили почти весь корабль, и заблудиться в его внутренностях стало невозможно. Я выставил все камеры бота в режим максимального разрешения и начал внимательно изучать тела гостей. Они лежали на своеобразных ложах, покрытых чем-то вроде коры деревьев, и к их телам шли различные веточки-провода, но никакого стекла или купола над их телами не было. Если б рядом с ложем стоял я, а не гусеничный бот, то потрогать рукой плоть чужака не составило бы труда. Сновидцы «Стрелы» были похожи друг на друга все как один, словно кто-то сделал множество копий с одного оригинала. Все абсолютно лысые, без какой-либо растительности на телах, с тонкой кожей светло-синего цвета, на которой у некоторых особей были буро-золотые пятна, иногда встречались жёлтые наросты. Сквозь эпидермис просвечивали все внутренности, это забавляло и пугало меня одновременно. С одной стороны было удобно, легко и просто изучать внутреннее строение гостей, с другой стороны я видел все их «потроха», и они представляли собой неприятное зрелище, словно свитые в мерзкие клубки змеи.

Я почти двенадцать часов не отходил от монитора, пока Герман Анатольевич не похлопал меня по плечу и, заглянув в мои красные, мутные глаза, сказал:

– Саша, хватит! Ты ел сегодня? – и только в этот момент я понял, что безумно проголодался.

– Я изучил всего семь тел, – хрипло ответил я.

– Это нормально, ты молодец, иди домой, отдохни, – профессор потянул меня за рукав рубашки, пытаясь поднять с кресла. Я послушно встал и на ватных ногах отправился к себе в квартиру.

Просидев ещё два дня за монитором и пронаблюдав за выделенной мне группой особей, я заметил, что буро-золотые пятна превратились в наросты, а ярко-жёлтые наросты, которые я вначале принял за шишки или рога, вскрылись, и жидкость из них вытекала вперемешку с внутренностями тел гостей. Когда я доложил об этом обстоятельстве Трумклину, он лишь кивнул и выдал:

– То же самое явление замечено ещё на телах представителей двух из ста тридцати исследуемых групп.

– Кажется, это болезнь, – предположил я, – думаю, они заражены и, возможно, заразны. А мы даже не представляем, как их болезнетворные бактерии распространяются в пространстве и как они могут подействовать на нас.

Герман Анатольевич снял очки и расположился рядом со мной. В зале никого кроме нас уже не осталось. Обычно я просиживал за монитором дольше остальных исследователей, то ли потому, что мне больше всех нравилась эта работа, то ли потому, что дома мне делать было просто нечего, ни семьи, ни жены, ни тем более детей у меня не было.

– Я тоже так думаю, – тяжело вздохнув, сказал профессор, – прямо некий чумной корабль, – он замолчал, я ждал продолжения, пристально всматриваясь в напряжённое, изрезанное морщинами лицо Трумклина.

– Похоже, они не прогадали, ставя на наше любопытство, – кисло ухмыльнулся мой коллега, – Саша, этот корабль – это оружие, – он пристально посмотрел мне в глаза и закатал рукав своего халата, под ним моему взору предстали те же самые буро-золотые пятна.

Я потерял дар речи, пару раз открыл и закрыл рот от переполнявших меня чувств.

– С утра я сдал анализы, но результаты проб ничего не выявили. Я абсолютно здоров, – лоб профессора покрылся испариной, – прости меня, Саш, что завлёк тебя в этот проект, но, видимо, это конец, конец для всех нас.

– Не всё так плохо, Герман Анатольевич, – я попытался подавить подкативший к горлу липкий ком страха и с сомнением произнёс, – мы справимся с любой эпидемией, – мой голос немного дрогнул на последнем слове, я поднял ладонь, но не решился накрыть ей руку профессора.

***

Тен и Ен наблюдали, как выращенный их инженерной мыслью вытянутый объект, который в далёком будущем земные средства массовой информации окрестят «Стрелой», отчалил от их погибающей планеты.

Оба строителя-созидателя не сомневались в успехе переселенческой миссии, они знали, что «Стрела» обязательно донесёт их собратьев до назначенной цели, где те вступят в симбиоз с любой из доступных местных форм жизни и дадут потомство.