Один день из жизни космонавта

Центр подготовки космонавтов на первый взгляд ничем не примечателен. Состоит из простых кирпичных зданий в несколько этажей, затерянных среди деревьев. Мы ныряем в одно из этих зданий и, наконец, оказываемся в огромном зале, где находятся действующие тренажеры корабля «Союз ТМА-М». Первое ощущение – изумление. Вокруг огромное количество похожих друг на друга капсул-шариков, на которых написано «Союз», между ними гуляют группы школьников с экскурсоводами и ни одного космонавта (как выяснилось потом, последних просто не было видно, поскольку они находились в тренажерах).

^{Центр подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина}

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

А вот и сам космонавт– Сергей Ревин. Не так давно он вернулся на Землю, проведя четыре месяца на МКС. Сергей выглядит невероятно типично для своей профессии– молодо и бодро, приветливо улыбается. А потом удаляется, чтобы надеть костюм, в котором космонавты проходят предполетную подготовку.

Тем временем представитель пресс-службы рассказывает нам: «Всего в отряде Роскосмоса 41 космонавт, включая восемь новобранцев, которые были зачислены в отряд в прошлом году путем открытого набора. Остальные – это либо уже летавшие 1-2 и более раз, либо ребята, которые скоро полетят. А еще у нас в отряде две женщины».

Наконец к нам возвращается наш герой в синем полетном костюме. Сергей Ревин, по образованию инженер-физик, долго ждал своего полета. Ради этих четырех месяцев он 16 лет готовился к космическому полету и впервые полетел в космос только в 2012-м году в составе экспедиции МКС?31/32. Его коллегами по экипажу стали космонавт Роскосмоса Геннадий Падалка и астронавт NASA Джозеф Акаба.

^{Точная копия корабля «Союз» (тренажер)}

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

Мы проходим в пультовую, чтобы немного поговорить. Это небольшая комната, в которой находится пульт инструктора тренажера– огромная панель с множеством кнопок, напоминающая пульт космического корабля из «Звездных войн». Отсюда управляются все тренажеры корабля «Союз» (в зале несколько тренажеров, соответственно, несколько пультовых). Тренажеры очень похожи друг на друга, и для обывателя все они – практически одно и то же. Просто на некоторых можно отработать все этапы полета, а на некоторых – только отдельные участки. Но цель у них всех одна – научить космонавта управлять транспортным пилотируемым кораблем «Союз». Мы начинаем беседу.

^{Космонавт Сергей Ревин}

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

– Мечтали ли Вы в детстве быть космонавтом?

– Да, это была мечта не детства, но юности, потому что она сформировалась в старших классах, когда я принимал решение, какой специальностью овладеть. И чтобы идти в космонавтику, я выбрал соответствующий вуз (Московский институт электронной техники, г. Зеленоград – прим. авт.). После его окончания я сам себя «распределил» в «НПО измерительной техники» Министерства общего машиностроения СССР и затем, после прохождения медицинской комиссии в 1993-м году, работал в РКК «Энергия» в городе Королёве, где создают космические корабли. До недавнего времени там был свой легендарный отряд космонавтов, а в 2011?м году нас объединили с отрядом ЦПК.

– А как Вы из инженеров попали в космонавты?

– Долгое время существовало 3 отряда космонавтов – один, базирующийся в ЦПК, второй отряд – это инженеры, которые работали в РКК «Энергия» (г. Королёв), и третий отряд – это Институт медико-биологических проблем РАН, в котором состояли ученые и врачи. Таким образом, все инженеры КБ Королёва были потенциальными космонавтами. В прошлом году был проведен первый открытый конкурс по отбору кандидатов в космонавты, и заявки могли подать не только сотрудники РКК «Энергия» и смежных предприятий, но все, кто мечтает о космонавтике.

Открытый набор – недавнее нововведение в российской космонавтике и, можно сказать, торжество демократии. Теперь любой студент может попытаться стать космонавтом. Однако Сергей прав – для неподготовленного человека это по-прежнему довольно сложно.

Мы направляемся к «Союзу». Тренажер включен и находится в полной «боевой» готовности. Корабль «Союз» состоит из 3 частей, на тренажере– только две из них. Третий– приборно-агрегатный отсек– для тренировки не нужен. В остальном тренажер – точная копия интерьера и систем управления корабля «Союз». Здесь космонавты учатся выполнять полетные операции. Открытая дверь в тренажере создана для удобства, в реальном корабле космонавты попадают в корабль сверху, через люк бытового отсека.

^{Пульт управления точной копии корабля «Союз»}

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

Пульт космонавта для управления кораблем находится в средней части (спускаемом аппарате). В бытовом отсеке (верхняя часть корабля «Союз») космонавты могут отдохнуть, снять скафандр. Все этапы полета выполняются в скафандре, и до недавнего времени полет космического корабля «Союз» к МКС продолжался двое суток. Теперь космонавты летают по «короткой» четырехвитковой схеме сближения, в результате чего продолжительность автономного полета пилотируемого корабля до стыковки со станцией составляет около шести часов, так что им не до отдыха. При возвращении корабля на Землю верхний (бытовой) и нижний (приборно-агрегатный) отсеки сгорают в плотных слоях атмосферы. Остается только спускаемый аппарат, который и возвращается на Землю.

^{Пульт космонавта для управления кораблем (точная копия)}

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

В спускаемом аппарате– пульт с огромным количеством кнопок, при нажатии любой из них загорается специальный световой индикатор. Там же два монитора. Центральный– для командира корабля, еще один слева – для бортинженера. На мониторах высвечиваются параметры работы систем корабля и информация о состоянии атмосферы внутри ТПК.

Сергей Ревин забирается в очень маленькое на вид кресло и оказывается практически в лежачем положении. Даже не верится, что взрослый человек может там поместиться. На «потолке» капсулы– специальные ремни, за которые космонавты хватаются, чтобы перемещаться. О своем двухсуточном полете к МКС космонавт вспоминает спокойно. На вопрос, было ли тяжело во время полета, отвечает как положено настоящему космонавту: «Нормально».

– На самом деле, наша подготовка к полетам достаточно многогранна, – признается Сергей. – Мы тренируемся не только в тренажере космического корабля, но и по многим другим направлениям – тренажер российского сегмента МКС, занятия в лабораториях, где мы изучаем, как проводить эксперименты, которые будет необходимо осуществить на МКС во время полета. В медицинском корпусе также проводится ряд медицинских экспериментов и имеются тренажеры. Медицинские эксперименты включают в себя изучение поведения космонавта в состоянии невесомости, различные анализы,работу сердца, эксперименты на психологическую совместимость в экипажах и т. д.

^{Российский сегмент МКС (тренажер в натуральную величину)}

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

– Перед полетом Вы уже представляли себе, как ощущается состояние невесомости?

– Да, конечно. Еще одно направление тренировок – так называемые «полеты на невесомость». У нас есть самолет-лаборатория – ИЛ?76 МДК, модернизированный специально для выполнения полетов с воспроизведением режимов кратковременной невесомости. Там мы периодически проходим тренировки. Самолет летит по специальной траектории – параболе Кеплера – в результате чего и создается кратковременная невесомость длительностью 25 секунд. Во время этих тренировок проводятся наблюдения, как человек реагирует на это состояние. Если вестибулярный аппарат не очень крепкий, у нас есть ряд тренировок, которые помогают выдержать это испытание. У меня, кстати, был не очень крепкий вестибулярный аппарат, но тренируемый. Уже будучи на МКС, я впервые почувствовал вестибулярное расстройство примерно через сутки. Через 2-3 дня мой вестибулярный аппарат адаптировался к невесомости.

Глядя на пульт управления кораблем, я пытаюсь в нем хоть что-то понять. Сергей Ревин поясняет:

– Самое главное в пульте управления – возможность для космонавта самостоятельно управлять кораблем, потому что в основном корабль управляется с Земли. Часть информации о полете закладывается в компьютер корабля еще на Земле. Маневрирование корабля на орбите, включение двигателей, подача кислорода – все делается в основном автоматически. Но если возникнет какая-то внештатная ситуация, у нас есть звуковая сигнализация и система индикаторов на табло. Например, если на табло загорается информация «параметр не в допуске», значит, возникли проблемы в какой-либо системе. Система управления бортовым комплексом формирует информационные сообщения об авариях. С помощью пульта мы можем управлять практически всеми системами вручную, если это необходимо.

Интересуюсь, сколько возможных внештатных ситуаций отрабатывают космонавты перед полетом.

– Много, – отвечает Сергей.– 20 или 30… Есть основные, так называемые расчетные внештатные ситуации – они описаны в бортовой документации. Однако основная цель предполетных тренировок– знать наизусть все внештатные ситуации и то, как необходимо действовать в каждой из них. Некоторые внештатные ситуации протекают достаточно быстро, и нет времени, для того чтобы смотреть бортдокументацию. Необходимо действовать быстро и по памяти, сверяя свои действия с документацией и отмечая в ней, какие действия выполнены.
Космонавт начинает нажимать разнообразные кнопки, на каждой из них – загадочная аббревиатура. Ревин комментирует:

– Например, КДУ– корректирующая двигательная установка (жидкостный ракетный двигатель – прим. авт.). Нажимая на эту кнопку, космонавты могут видеть и контролировать ряд параметров, которые мы периодически отслеживаем во время полета. Если вдруг какой-то из них выйдет за пределы нормы, появится сообщение на индикаторе. При возникновении внештатной ситуации мы должны доложить на Землю, если есть такая возможность. Если же нет возможности, мы должны сами предпринять какие-то действия. Но с Земли все же нам должны посоветовать, что лучше сделать.

Я пытаюсь смоделировать внештатную ситуацию:

– Что, например, Вы должны сделать, заметив падение давления в корабле?

Сергей Ревин невозмутимо объясняет:

– Все зависит от причин падения давления. Причиной может быть разгерметизация отсека. В таком случае нам нужно определить, в каком именно отсеке падает давление. Чтобы это определить, нужно закрыть люк. Затем мы определяем скорость падения. Можно дернуть специальную ручку клапана, чтобы объединить отсеки и выравнять давление в них. Если падение давления все-таки невозможно предотвратить, необходимо принимать решение о спуске на Землю.

Мне становится интересно, как возвращается на Землю капсула, летящая по орбите со скоростью 7,9 км/с. Сергей Ревин без запинки продолжает:

– Сначала мы запускаем с помощью кнопки акселерометр, который измеряет ускорение. Затем должно появиться сообщение о том, что команда исполнена и прибор включен. Чтобы спуститься на Землю, нужно сформировать контур управления, в котором мы будем работать. Для этого надо отключить или, наоборот, запустить ряд приборов, которые будут работать во время ручного спуска. Затем необходимо вручную построить ориентацию и включить двигатель.

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

– Что нужно выполнить космонавтам, чтобы спуститься на Землю?

– Для того чтобы спуститься на Землю, нам нужно немного погасить скорость, с которой аппарат летит по орбите. На этой высоте очень слабое сопротивление. Чтобы корабль начал тормозить, нужно, чтобы наша траектория изменилась таким образом, чтобы мы могли попасть в атмосферу. Чтобы спуститься, нужно выдать тормозной импульс определенной величины, который незначительно меняет скорость корабля. Но при этом незначительном изменении скорости наша траектория уже меняется, и мы постепенно спускаемся в атмосферу. К десятикилометровой высоте мы должны почти полностью погасить скорость корабля.

Космонавт показывает ручку управления спуском, похожую на коробку передач в автомобиле, которая позволяет незначительно изменять направление движения капсулы. Такой своеобразный космический «руль». Но обычно при спуске нет необходимости менять траекторию полета.

В целом, предполетная тренировка космонавта на «Союзе» не выглядит особо примечательной для обывателя. Космонавт сидит в кресле и нажимает на кнопки, докладывая о своих действиях инструкторам в пультовую. Те, в свою очередь, моделируют космонавту различные внештатные ситуации, проверяя, правильно ли он будет действовать.

Мы заходим в зал тренажера российского сегмента МКС. Сказать, что российский сегмент огромен, значит не сказать ничего. И здесь он представлен в натуральную величину. Мы подходим к большому служебному модулю – месту, в котором космонавты спят, едят, проводят эксперименты, занимаются спортом и вообще проводят большую часть своего времени. Видеотрансляции с МКС, которые мы обычно видим по ТВ, идут именно из этого модуля. Перед нами – его тренажер.

На мой взгляд, в этой тесной клетушке сложно провести дольше двух часов, и я спрашиваю у Сергея Ревина, как можно находиться так долго в таком небольшом замкнутом пространстве с одними и теми же людьми и при этом проводить какую-то работу.

– Ничего сложного, относительно нормально,– комментирует Сергей Ревин. – Конечно, я старался разносить по возможности некоторые эксперименты по другим модулям, если их можно там выполнить, чтобы не мешать ребятам. Просто это не всегда возможно, поскольку Земля предписывает, в каком отсеке должен проводиться тот или иной эксперимент.

Задаю сакраментальный вопрос: какими качествами должен обладать человек, будучи космонавтом? Надеюсь услышать в ответ что-нибудь отличное от «нормально», но мои ожидания не оправдываются. 

– Я думаю, надо обладать всеми обычными чертами характера, – отвечает Сергей.

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

– Думаю, такой эмоциональной устойчивостью, как у Вас, не все обладают.

– Может быть. Возможно, мне так кажется. Все люди, безусловно, разные. Видимо, надо быть каким-то относительно «средним»– в меру уравновешенным, в меру трудолюбивым. Хотя, конечно, нужно иметь какой-то запас и эмоциональной устойчивости, и трудолюбия.

– Космонавт должен быть бесконфликтным человеком?

– Думаю, да. Но ведь мы не летим вместе в космос сразу же после первой встречи. Перед полетом проходят целые годы общения. Мы общаемся здесь, на Земле, а прилетая на МКС, продолжаем общаться. Ничего такого удивительного, мне кажется, здесь не должно быть, если все люди в меру уравновешены и трудолюбивы.

– И физически здоровы?

– Конечно, без здоровья здесь вообще делать нечего.

– Как Вы в таком случае питаетесь до полета? У Вас есть какой-то предписанный рацион?

– Нет, у нас обычная еда в летной столовой, похожая на домашнюю. Что предписано – так это занятия спортом. Мы занимаемся практически каждый день полтора-два часа.

– Что было для Вас самым сложным в тренировках?

– Трудно что-то выделить. В целом, все терпимо.

^{Внутри тренажера корабля «Союз»}

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

– А выходы в открытый космос у Вас были?

– Хотел, но, к сожалению, нет. Зато сохранил здоровье (шутит). За один выход в открытый космос космонавт получает б?льшую дозу радиационного облучения, чем при нахождении внутри станции. 

Наконец мы заходим в «святая святых» – служебный модуль МКС. Для каждого летавшего космонавта этот модуль, как дом родной. На первый взгляд, здесь не очень уютно, однако для космонавта каждый винтик, каждый провод и каждый прибор служебного модуля что-то означает.

– Какие были первые ощущения от состояния невесомости? – спрашиваю.

– У меня не было особого восторга, – вспоминает Сергей Ревин. – Я не почувствовал каких-то особых эмоций. Видимо, потому что ты столько лет готовишься и все знаешь заранее. Поэтому было просто интересно. И чувство невесомости, и сама станция– они очень интересны. Но какой-то эйфории я не почувствовал. Когда летели на корабле, надо было работать, когда прилетели на МКС – тоже надо было работать. Приходилось работать каждый день, даже в выходные.

После этого я понимаю, почему Сергей делал такой упор на трудолюбии…

– На самом деле, на станции очень шумно из-за вентиляторов. Чтобы сохранить слух, мы используем беруши. Еще очень много пыли.

Мы перемещаемся к космическому столу, за которым космонавты едят. Стол представляет собой небольшой раскладывающийся прямоугольник.

– Тут есть специальные подогреватели пищи, куда вставляются консервные банки. Также приходится крепить ложки и вилки, чтобы они не улетали.

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

– С помощью чего крепите? – пытаюсь я выведать тайну высоких космических технологий.

– А с помощью липкой ленты и ткани. На МКС многие предметы оснащены ими. На станции все в постоянном движении, и если отпустишь ложку или какой-либо предмет, то они могут оказаться в другом отсеке из-за вентиляции.

Я вспоминаю видео с МКС и интересуюсь, пробовал ли Сергей Ревин со своими коллегами по экипажу выпускать еду в воздух, чтобы посмотреть, как она плавает в невесомости.

– Нет, мы это не практиковали, потому что хотели сберечь интерьер внутренних помещений. Модуль постоянно пачкается. Сколько бы мы ни вытирали, пятна все равно остаются.

– На стенах служебного модуля висит большое количество лэптопов, фото- и видеотехники, – продолжает Сергей Ревин, – мы с ними постоянно работаем. В американском сегменте МКС есть камеры, которые ведут трансляцию в режиме реального времени. Можно зайти на сайт NASA и посмотреть, чем космонавты занимаются.

Замечаю большие наушники, висящие на стенке модуля, спрашиваю, для чего они здесь. Оказывается, что это гарнитура для связи с Землей. Пытаюсь разглядеть еще что-нибудь интересное, вижу дверцу в стене модуля. Интересуюсь, что за ней спрятано.

– Это небольшой отсек для научных экспериментов. Здесь в основном вся «медицина». К отсеку подключен лэптоп, который тестирует наши параметры– психоэмоциональные, например. Также здесь имеются ящички с различным медицинским оборудованием – например, для того чтобы взять кровь из вены, измерить давление или записать кардиограмму. Все эти данные сразу же отправляются на Землю.

– А здесь у нас – беговая дорожка, – показывает космонавт куда-то на пол отсека.

Вместо дорожки там находится просто ее некое условное изображение, так как нет необходимости держать настоящую беговую дорожку в тренировочном модуле. На РС МКС беговая дорожка действительно имеется, и космонавты занимаются на ней два раза в день, пристегивая себя к ней специальными резиновыми ремнями и поясом, чтобы зафиксироваться в вертикальном положении и закрепить ноги на поверхности дорожки. Рядом с беговой дорожкой – велотренажер.

Перемещаемся к спальным каютам, это небольшие отсеки, похожие на вертикальный солярий. К стене каюты прикреплен спальный мешок, в который космонавт забирается и спит в буквальном смысле стоя.

– Залетел в мешок, застегнулся, посмотрел перед сном на Землю, закрыл иллюминатор и спишь.

– Непривычно, наверно, спать стоя, – спрашиваю я.

– Нет, ко всему быстро привыкаешь, – как всегда, флегматично замечает Сергей Ревин, и мы перемещаемся к следующему объекту в стене служебного модуля.
– А вот здесь мы пьем. Внутри находятся баки с водой и ручной насос. Можно накачать воды и попить.

Вообще на МКС есть три вида воды – та, что поставляется на грузовом корабле «Прогресс» (питьевая), та, что вырабатывается из конденсата, и та, которая регенерируется из урины (техническая). К слову, генератор воды из урины имеется только в американской части МКС. Благодаря этой системе у американцев всегда много воды, и наши космонавты иногда берут такую воду на американской «кухне».

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

Задаю провокационный вопрос:

– Правда ли, что российская космическая еда не настолько вкусна, как утверждают производители?

Однако провокация не удается:

– По крайне мере, мне нравится. Нормальная еда. С американцами у нас даже был небольшой бартер, – рассказывает космонавт. – Один астронавт из нашего экипажа очень любил свиную тушенку с горохом. Еще они очень любят творог – у них почему-то творога нет. А у нас кофе был не очень хороший, и мы брали в обмен кофе и какие-нибудь хорошие десерты, которые им присылают.

Обращаю внимание на многочисленные толстые кабели, идущие вдоль стен.

– Эти кабели очень тяжело заменять, – признается космонавт. – Они расположены очень плотно в запанельном пространстве по всему сегменту. Уходит несколько часов, чтобы что-то заменить. Работать нужно очень внимательно.

Переходим к экрану, перед которым расположен какой-то рычаг.

– Это пульт ТОРУ (телеоператорный режим ручного управления), который предназначен для того, чтобы в случае внештатной ситуации на этапе сближения и стыковки перейти на ручное управление грузовым кораблем, – поясняет Сергей Ревин. – В штатном режиме он стыкуется автоматически. Но если вдруг он идет не по запланированной траектории, то мы можем с помощью ручек управления корректировать его движение, видя на мониторе картинку как бы изнутри грузового корабля. В нашей экспедиции таких случаев не было, но в других экспедициях такое бывало неоднократно. В этом случае ребята выполняли стыковку грузового корабля «Прогресс» вручную.

^{Сергей Ревин внутри капсулы спускаемого аппарата (тренажер). Космонавты находятся в нем в полулежачем положении}

^{©Михаэль Иванов-Шувалов}

– Астронавты NASA очень любят общаться с борта МКС с детьми и студентами, постоянно записывают огромное количество видеороликов, а Вы делали что-то подобное? – интересуюсь я.

Оказывается, нашим космонавтам тоже не чуждо «общение с народом».

– Пока мы были на МКС, мы записали много роликов для передачи «Уроки из космоса» телеканала «Карусель», в которых мы отвечали на вопросы детей. Также мы сделали интересный видеофильм, посвященный 55-летию запуска первого спутника. Идея была в том, чтобы 4 октября запустить этот фильм во всех школах на первом уроке. Сейчас фильм участвует в Каннском кинофестивале в номинации «Короткий метр».

Вообще Сергей Ревин не только космонавт, но и педагог. Он разработал собственную систему преподавания предмета «Экология» в школах, используя видеоархив РКК «Энергия». Космонавт убежден, что видео из космоса поможет не только сделать этот предмет интереснее, но и будет положительно влиять на отношение детей к природе.

– Экосистема станции и экосистемы Земли устроены похоже, – поясняет Ревин. – Когда ребята в школе изучают экосистемы Земли, им это не очень интересно. И мне показалось, что им будет гораздо интереснее, если учитель будет рассказывать о частях экосистемы станции (МКС), а затем ребята будут сами выстраивать гипотезы относительно того, как это существует на Земле. Здесь работает метод аналогий. Об этом моя диссертация, которую я планирую скоро защитить.

Интересуюсь, какие еще научные эксперименты проводятся космонавтами на МКС.

– Кроме медицинских, у нас есть ряд других экспериментов. Например, наша экспедиция провела биотехнологические эксперименты. Мы впервые получили практически идеальный кристалл белка, который потом будет использоваться для производства лекарств. На Земле такой кристалл вырастить невозможно. Есть еще некоторые эксперименты по физике. На самом деле, экспериментов не так уж много. Нам бы хотелось больше, и мы говорили об этом во время полета. Когда полетит наш новый лабораторный модуль (модуль «Наука» – прим. авт.), у нас, конечно, будут новые эксперименты.

На этой позитивной ноте мы покидаем космическое убежище, прощаемся с Сергеем Ревиным, делаем последний портретный снимок на фоне голубого неба и провожаем его восхищенными взглядами. Говорят, после полета в космос у космонавтов меняется взгляд – в нем появляется что-то особенное. И мне кажется, это правда. Человек, для которого тренировки в центрифуге это обычное дело, который готов в любой момент полететь на Марс, жалеет, что не совершил выход в открытый космос, всерьез озабочен экологией Земли и вместе с тем считает себя самым обычным, «средним» человеком, заставляет испытывать бесконечное изумление и уважение. После встречи с таким человеком хочется гордо сказать: «Я общалась с настоящим космонавтом».