В 2025 году российская атомная отрасль отмечает 80-летие — от первого ядерного реактора до космических амбиций и повседневных чудес. Знаете ли вы, когда ученые признали реальность атомов, сколько известно видов радиоактивного распада или когда на полях стали выращивать мутантов?

Научный журналист и член редсовета Naked Science Егор Быковский беседует с представителем научного дивизиона госкорпорации «Росатом» Артуром Гареевым о графите — что это за материал, каковы его ключевые свойства и области применения и почему сегодня к нему приковано столько внимания.

Термояд начнет вырабатывать электричество через 20 лет — так говорили с 1950-х, но этого все так и не происходит. Почему? В чем принципиальные сложности на этом пути? Чего добивается «Росатом» в проекте ИТЭР и почему параллельно уже начал работу по российскому термоядерному реактору ТРТ? Руководитель проектного офиса по управляемому термоядерному синтезу «Наука и инновации» госкорпорации «Росатом» Андрей Аникеев ответил на наши вопросы.

В новом выпуске видеоподкаста Naked Science «С точки зрения науки» гость студии — Егор Плахотнюк, эксперт в области биофабрикации (Росатом). Вместе с ведущим Егором Быковским (Naked Science, МФТИ) он обсуждает технологии, которые делают идею «органов на заказ» не фантастикой, а направлением современной прикладной науки.

Ядерный век начался 80 лет назад, но масштаб новой технологии оказался настолько велик, что полное раскрытие всех ее возможностей происходит только сегодня. А что будет через сто лет? Как атом изменит ситуацию с дата-центрами для ИИ, почему он предрасположен к дружбе с электромобилями и покорением других планет? Насколько он повлияет на нашу жизнь в следующем столетии?

Еще в 2020 году Россия отставала по квантовым технологиям от лидеров на 10 лет. Квантовые вычисления, квантовые коммуникации и квантовые сенсоры — все это, казалось, вскоре войдет в практику везде, но не у нас. В 2025-м ситуация уже изменилась: в области квантовых вычислений страна вошла в число лидеров квантовой гонки. Как это удалось и каких практических результатов можно ждать?

Создать атомную отрасль Москве было куда сложнее, чем ее конкурентам: деление атомного ядра открыли в Германии, там же были и большие запасы урана. США повезло не только с ураном, но и с кадрами. Мигрировавшие туда из-за фашизма европейские ученые стали, как это признавали советские физики, ключевым фактором создания первого американского атомного реактора. Совсем иначе дело обстояло в СССР: почти ноль своей добычи урана, небольшое число ученых, отсутствие массы свободных средств, как у «Манхэттенского проекта». Почему, несмотря на это, отечественной атомной отрасли удалось стать второй в мире? Какие трудности пришлось преодолеть на пути к экстраординарному успеху? И почему у немцев или англичан, имевших большую фору, все это так и не вышло?

ТЭС на ископаемом топливе — причина смерти многих сотен тысяч человек в год. Их замещение поэтому неизбежно, но вот чем? ВИЭ нестабильны в выработке, из-за чего мы видим страновые блэкауты в Испании и ужесточение правил их ввода в Китае с этого года. Атом, напротив, крайне стабилен. Только вот при текущем сценарии использования ядерного топлива разведанные запасы урана слишком малы, чтобы быть долгосрочной основой для недорогой энергии. Пока их хватает, а что будет завтра? Именно ответу на этот вопрос и посвящены два страхующих друг друга прорывных российских проекта по замыканию топливного цикла.

Активнее всего электромобилями занимается Китай — страна с самым загрязненным воздухом в городах. Уже сейчас большинство новых машин там движет электричество. Китайская спешка понятна: научные работы свидетельствуют о гибели сотен тысяч человек от выхлопных газов автомобилей, от них растет даже риск приобретенного слабоумия. Россия заселена менее плотно, отчего воздух в ней чище. Почему же и тут разрабатывают массовые электромобили типа «Атома», а «Росатом» выстраивает полный цикл электродвижения — от добычи лития и производства батарей до сети зарядок по всей стране?

Ученые «Росатома» впервые в мире создали технологию, позволяющую извлекать сразу несколько платиновых металлов из растворов, образующихся при переработке отработавшего ядерного топлива: рутений, радий и палладий. Ранее такой технологии не существовало.

Научный журналист и член редсовета Naked Science Егор Быковский беседует с представителем научного дивизиона госкорпорации «Росатом» Артуром Гареевым о графите — что это за материал, каковы его ключевые свойства и области применения и почему сегодня к нему приковано столько внимания.

В новом выпуске видеоподкаста Naked Science «С точки зрения науки» гость студии — Егор Плахотнюк, эксперт в области биофабрикации (Росатом). Вместе с ведущим Егором Быковским (Naked Science, МФТИ) он обсуждает технологии, которые делают идею «органов на заказ» не фантастикой, а направлением современной прикладной науки.

Валентин Ершов, руководитель направления лаборатории материалов электрохимических накопителей научного дивизиона госкорпорации «Росатом», и Егор Быковский, научный журналист, член редсовета Naked Science, обсудили устройство аккумуляторов, их ключевые особенности и роль в энергетических технологиях будущего.

О лазерной резке металла многие слышали, но при этом мы скорее думаем о станке, нежели о мобильном лазерном комплексе, бодро разрезающем с расстояния в 200 метров загоревшуюся нефтяную вышку, например. Что же это за дальние лазеры, как они работают и кто с ними работает?

Мощнейшая в России по установленной мощности действующая АЭС — Ленинградская атомная электростанция. Ее электрическая мощность составляет 4200 МВт.

На представленном графике вы сможете увидеть все отечественные атомные ледоколы, которые использовались ранее, применяются сейчас или же появятся в обозримом будущем.

В 2025 году российская атомная отрасль отмечает 80-летие — от первого ядерного реактора до космических амбиций и повседневных чудес. Знаете ли вы, когда ученые признали реальность атомов, сколько известно видов радиоактивного распада или когда на полях стали выращивать мутантов?

Термояд начнет вырабатывать электричество через 20 лет — так говорили с 1950-х, но этого все так и не происходит. Почему? В чем принципиальные сложности на этом пути? Чего добивается «Росатом» в проекте ИТЭР и почему параллельно уже начал работу по российскому термоядерному реактору ТРТ? Руководитель проектного офиса по управляемому термоядерному синтезу «Наука и инновации» госкорпорации «Росатом» Андрей Аникеев ответил на наши вопросы.

Ядерный век начался 80 лет назад, но масштаб новой технологии оказался настолько велик, что полное раскрытие всех ее возможностей происходит только сегодня. А что будет через сто лет? Как атом изменит ситуацию с дата-центрами для ИИ, почему он предрасположен к дружбе с электромобилями и покорением других планет? Насколько он повлияет на нашу жизнь в следующем столетии?

Еще в 2020 году Россия отставала по квантовым технологиям от лидеров на 10 лет. Квантовые вычисления, квантовые коммуникации и квантовые сенсоры — все это, казалось, вскоре войдет в практику везде, но не у нас. В 2025-м ситуация уже изменилась: в области квантовых вычислений страна вошла в число лидеров квантовой гонки. Как это удалось и каких практических результатов можно ждать?