Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов: «Возможно, когда-то мы решим тратить деньги на яркие здания, производящие вау-эффект, но делать искусственные острова или подземные города смысла не имеет»

Сергей Олегович Кузнецов 

Главный архитектор Москвы (с 21 августа 2012 года), заместитель председателя Москомархитектуры, председатель Архитектурного совета г. Москвы и градостроительного совета фонда «Сколково», почетный профессор Московского архитектурного института (МАРХИ), член-корреспондент Российской академии художеств. 

Основные постройки 

Москва: жилой комплекс «Гранатный 6», офисное здание на Ленинском проспекте, микрогород «В лесу» (Московская область) 

Казань: дворец водных видов спорта 

Берлин: Музей архитектурной графики 

Сочи: медиацентр Олимпиады в Сочи, морской курорт «Остров Федерации», конкурсный проект стадиона открытия Зимних Олимпийских Игр 2014 года в Сочи, многофункциональный комплекс с апартаментами «Актер-Гэлэкси» 

Под руководством Сергея Кузнецова разработаны более 50 проектов, многие из которых уже построены. 

– Сергей Олегович, наши вопросы в целом касаются инновационных архитектурных решений, которые сегодня внедряются в России, в частности, в Москве. Какие из них реально применить уже сегодня, но они по разным причинам не воплощаются в жизнь? 

– В плане инноваций, с точки зрения инженерных решений, Москва встроена в глобальную сеть инженерных ноу-хау, и я бы не сказал, что у нас не реализуется что-то из того, что есть за рубежом. Здесь скорее вопрос цены: есть дорогие технологии, которые нерационально использовать, и есть более оптимальные. 

– В мировой архитектуре, в работах таких известных мастеров как Заха Хадид, Норман Фостер, Фрэнк Гери и другие сегодня в моде различные футуристические решения, экологичность, эргономичность, «мимикрия» под окружающую среду и т. п. Есть ли перспективы того, что подобные веяния будут внедряться в Москве (или в других городах страны)? Конечно, широкого распространения домов, например, на солнечных батареях в наших широтах ждать не приходится, но все-таки: какие тенденции в этом отношении намечаются уже сегодня, и намечаются ли вообще? 

– Я бы сказал, что тематика экологичности, эргономичности и «мимикрии» под окружающую среду – это только тренд, который существует в PR-пространстве. Да, есть некоторые дизайнерские находки, которые стали характерны для стиля Захи Хадид или Фрэнка Гери. Норман Фостер – просто приверженец качественных инженерных решений, которые выливаются в хорошую, функциональную архитектуру. Но это явление другого порядка: то есть, если здание Фрэнка Гери похоже на растение, это не значит, что оно очень экологичное и не загрязняет окружающую среду. Вопросы дизайна никак не связаны ни с «мимикрией» под окружающую среду, ни с экологичностью, ни с эргономикой. Такие здания, как правило, даже менее удобны для использования и более дорогие. Это просто «открыточные» вещи, хорошо, что они есть и становятся некими знаками своего времени, но в целом это рекламная картинка. Впрочем, я считаю, что будет интересно, если в Москве будут появляться какие-то яркие архитектурные события – от этого выигрывает любой мегаполис. 

– Определенная мода на вызывающий «футуристичный» дизайн, на мой взгляд, уже пошла на спад. Сегодня мода переходит на более функциональные вещи. «Уместность» же относится к любому стилю в архитектуре, не только к футуризму, и она определяется контекстом, нет каких-то общих правил. Что касается поддержки государства и бизнес-структур, то очень часто футуристическими зданиями, выглядящими очень эпатажно, сегодня становятся театры, музеи и другие государственные культурные институции. Государство, как правило, готово тратить на них деньги, потому что, в отличие от частных структур, может позволить себе более крупные вложения, не надеясь на возврат. 

Это, впрочем, нехарактерно для нашего государства, у нас деньги очень считают и сильно эпатажных зданий не строится. Я считаю, это правильно, просто нужно делать проекты с хорошими архитекторами, максимально разумно и в пределах тех средств, что есть. Я думаю, что все рано или поздно к этому придут. Мы уже видим, что здания вызывающего характера сейчас уходят на «восток», в Китай, например, где либо дешевая рабочая сила и можно недорого и быстро что-то построить, либо просто очень много денег. 

У России своя специфика: мы делаем вещи более рациональные, хотя российской архитектуре традиционно присуще желание произвести впечатление, и там, где это получается, это можно сделать. Например, парк «Зарядье» – очень интересная, инновационная вещь. 

– Есть ли какие-то перспективы того, что в нашей стране будут разрабатываться такие грандиозные проекты как, например, подводные города (проект такого города, как известно, разрабатывает японская компания Shimizu)? Может быть, есть примеры хотя бы отдельных элементов подобных серьезных проектов? 

– Опять же вопрос: зачем вообще это надо делать? В России огромное количество неиспользуемых территорий, а все эти искусственные острова, подземные города – это нехарактерный для страны продукт. Возможно, когда-то мы решим тратить деньги на яркие здания, производящие вау-эффект, потому что национальная тяга к этому есть. Но делать острова или подземные города уж точно смысла не имеет. 

– Есть ли, на ваш взгляд, надежда, что возродится интерес к проектам Нормана Фостера «Хрустальный остров» и башни «Россия»? По какой причине эти проекты были остановлены и какие перспективы могут быть у них в дальнейшем? 

– На месте «Хрустального острова» уже реализуется парк развлечений по франшизе американской компании Dreamworks, точка поставлена. Вместо башни «Россия» тоже реализуется другой проект. Тут не надо искать какого-то заговора или думать, что Нормана Фостера в Москве не любят. Просто надо признать, что реализация проектов зависит от частных инвесторов. Из проекта развития музейного городка для ГМИИ имени Пушкина он сам фактически вышел. Для иностранных архитекторов реализация проектов в России – очень тяжелый труд по ряду причин. 

– Основная проблема, на мой взгляд, – ментальный уровень и система ценностей горожан и тех, кто принимает те или иные решения. Люди массово не готовы воспринимать яркую, современную архитектуру. Она нравится единицам. В Москве и по стране ситуация разная. В столице она лучше, чем в среднем по России: все-таки в столице мы наблюдаем концентрацию архитекторов, людей, вовлеченных в архитектуру, и ощущаем поддержку мэра города, у которого есть интерес к яркой, современной архитектуре. Поэтому есть надежда, что новые проекты будут качественными и интересными.  

– К каким городам близка Москва в плане своего архитектурного стиля, если можно классифицировать города по такому признаку? 

– Я бы не стал так ставить вопрос. Хорошие города все разные, поэтому они известные. Одинаковая группа никого бы не интересовала. Да, есть отдельные фрагменты районов, которые могут быть похожи на какие-то другие города, но в целом архитектура Москвы неповторима. 

– Я, конечно, отмечу проект парка «Зарядье». Чрезвычайно ответственная площадка – под стенами Кремля, на месте снесенной гостиницы «Россия». Проект, основанный на концепции интернационального консорциума под руководством американского бюро Diller Scofidio + Renfro, это уникальная многослойная структура, которая позволит создать в самом центре Москвы целую энциклопедию природных зон России. Применение технологий устойчивого развития и управления климатом обеспечит комфорт для посетителей парка круглый год. Строительство объектов парка уже началось. Срок окончания работ известен – 2017 год. 

Самый масштабный проект, который Москве предстоит реализовать, – освоение и реорганизация прибрежных пространств главной водной артерии города, Москвы-реки. Его реализация разделена на несколько этапов и в целом займет более тридцати лет. Проект предполагает, в частности, и ряд мероприятий по улучшению экологии реки, в том числе при помощи инновационных методов очистки воды. 

Кроме того, целый ряд «штучных» проектов воплощается в жизнь в соответствии с рамочной концепцией развития реки, определенной по итогам международного конкурса. Взять тот же парк «Зарядье», при возведении которого появится еще одна пешеходная набережная. С учетом использования потенциала Москвы-реки будут развиваться такие перспективные точки как территория бывшего автозавода «ЗИЛ» и Мневниковская пойма, где планируется построить парламентский центр. Это очень важная черта современной градостроительной политики Москвы: все новые проекты живут не каждый сам по себе, а дополняя друг друга. 

Интервью было опубликовано в журнале Naked Science (№20, июль-август 2015 г.).