Эпоха хрущевской оттепели породила надежды на либерализацию советского режима. Однако власти по-прежнему сохраняли тотальный контроль над обществом, в том числе используя детские и молодежные организации. Исследователь МГПУ Борис Куприянов изучил динамику феномена борьбы с хулиганами по материалам газеты «Пионерская правда» — центрального печатного органа пионерии.
Принятие в пионеры /© Getty images
Целью исследователя была реконструкция дискурса борьбы пионеров с «социально неодобряемыми» элементами — хулиганами. Эта тема отражала героизацию советского детства и реализацию идей Лапьерра о «спасении общества» от «некультурного Другого».
Для анализа были отобраны публикации за период 1958-1966 годы, в которых противопоставлялись положительные персонажи («рассказывают о дружбе, помогают милиции») и отрицательные — разного рода нарушители («прячутся, убегают»). Пионер выступал как активный «водящий» в поисках злодеев. Таким образом, эта схема конфликта отражает традиционные дворовые игры детей типа «казаки-разбойники». Куприянов считает, что “дискурс «Пионерской правды» заимствует схемы из форматов совместных занятий крестьянской общины”.
Куприянов отмечает, что образцовый пионер в текстах газеты выполняет роль «водящего» в игре. Он ищет, преследует, осаливает, то есть разоблачает и наказывает хулиганов. А те уворачиваются от наказания.
В статьях создается романтический образ идеального пионера, который активно помогает бороться за порядок в стране. Он наделяется исключительно положительными чертами. Это скромный, добрый, отзывчивый подросток. Он не может пройти мимо чужой беды, всегда придет на помощь — будь то потерявшийся ребенок или старушка, нуждающаяся в защите от хулиганов.
Такой герой-пионер изображается обычным мальчишкой, не выделяющимся особо среди сверстников. Но в решающий момент в нем просыпается смелость и решительность. Он может пойти на конфликт ради защиты слабых или ради высоких идеалов. И даже готов стойко переносить за это гонения со стороны классовых врагов. Например, приводится такая выдержка: «…на дороге ревет какой-то малыш. У нового игрушечного самолета сломался пропеллер. Сергей останавливается, чинит. На тренировку они бегут уже вдвоем…». Тут явная отсылка к положительным героям детской литературы вроде Вовки из рассказов Агнии Барто.
Так исподволь создается образ эталона, примера для подражания. Юные пионеры должны равняться на таких скромных героев-общественников и самим проявлять доброту и отвагу. А все ради высшей цели — борьбы за светлое коммунистическое будущее.
Совсем иначе подавался образ нарушителей. Во-первых, это разного рода нарушители дисциплины — от мелких школьных провинностей до уголовщины. Их поведение квалифицируется как социально неодобряемое, не соответствующее нормам. Во-вторых, акцент делается, что они ведут себя трусливо, не готовы отвечать за содеянное. В текстах говорится: «прячутся», «убегают», «уворачиваются» от ответственности и наказания. То есть демонстрируют свою моральную несостоятельность. И наконец, хулиганы априори объявляются врагами «светлого будущего», коммунистического общества. Для них в нем нет и не может быть места, они обречены на изгнание и искоренение. Создавалась упрощенная, черно-белая дихотомия между позитивными героями и абсолютно негативными антигероями. А между ними разворачивается непримиримая борьба добра со злом, в которую вовлекаются юные читатели.
Таким образом, цитата из «Пионерской правды»: «Хулигана мы в коммунизм не возьмем» отражала миссию «очищения» будущего светлого общества. Пионеры должны были стать его авангардом. Этот лозунг отражал главенствующую идеологему эпохи. Согласно марксистско-ленинской доктрине, коммунизм — это идеальное бесклассовое общество будущего. И в нем не будет места для «социально чуждых элементов» вроде хулиганов.
В этом контексте пионеры изображаются авангардом, передовым отрядом строителей светлого будущего. Их миссия в том, чтобы «очищать» общество от всего вредоносного, отсталого, пережиточного. К последнему как раз и причисляются безыдейные преступники и нарушители дисциплины. То есть фактически школьники призываются к борьбе с «внутренними врагами», к искоренению и изоляции всех, кто не соответствует образцам «нового советского человека». А этот идеологический посыл облекается в форму якобы их собственной инициативы и героической миссии.
Изначально в 1950-е годы пионеры, согласно публикациям в «Пионерской правде», должны были активно участвовать в борьбе за общественный порядок, помогая милиции и выступая против «некультурных элементов» вроде хулиганов. Их действия часто носили довольно радикальный характер: задержание нарушителей, наблюдение и доносы на «подозрительных лиц», изъятие запрещенных предметов и так далее.
Однако уже в 1960-е годы вектор идеологической установки меняется. Теперь на первый план выходит именно учеба, послушание школьников, а их общественная активность объявляется второстепенной. Это нашло отражение в документах ЦК ВЛКСМ 1967 года, где говорится о «формировании стремления хорошо учиться» как главной задаче.
Параллельно пресекаются любые несанкционированные проявления инициативы подростков. Их самодеятельность поощряется только при активном контроле и руководстве со стороны старших. Например, в статьях описан случай, как школьники сами организовали «военное общество» для борьбы с хулиганами. Но эта инициатива была пресечена, взрослые использовали её в своих целях, а затем отстранили лидера-подростка.
Таким образом, происходило сворачивание героического дискурса борьбы с «врагами». Упор делается на дисциплину и послушание школьников. А их потребность в романтике и инициативе игнорируется. Это приводит к снижению мотивации к общественной работе в пионерской организации.
Результаты данного дискурс-анализа позволяют лучше понять механизмы идеологического воздействия на юных читателей тех лет через прессу и как навязывалась школьникам необходимость борьбы с хулиганами. Во-первых, была четкая схема противопоставления положительных и отрицательных героев, эталонов для подражания и осуждения.
Использовались традиционные архетипы, понятные детям. Во-вторых, происходило замещение реальных интересов и потребностей подростков (в инициативе, романтике, приключениях) навязанными моделями «правильного» поведения и идеологемами в духе эпохи. В-третьих, применялись привлекательные для подростка формы подачи – приключенческих сюжетов, игровых аналогий. Так повышалась восприимчивость детей к идеологическим посылам газеты. Выводы ученого представлены в журнале «История».
