Экспедиция «Андорры» (эпизод 3)

Предыдущий эпизод рассказа можно прочитать по ссылке.

Девушка наклонилась к маленькой зелёной ящерке и протянула ей ломтик сыра, треугольная голова существа повернулась в сторону предложенного лакомства. Ящерица открыла крохотный клюв и, резко выбросив вперёд шею, оторвала кусочек пищи. Девушка невольно вздрогнула, однако руку не убрала. Из зарослей показались крохотные головки ещё нескольких рептилий. Они внимательным взором грязно-жёлтых глаз осматривали округу, как бы оценивания обстановку. Девушка дождалась, когда ящерка завершит трапезу, и поднялась с коленей, отряхнув от серо-зелёной листвы и мелких веток брюки.

– Гера! Гера, ты где? – вопрошал голос в радионаушнике шлема.

Девушка дотронулась пальцем до напульсника и включила микрофон:

– Элла, ты что, потерял меня? – с игривой интонацией в голосе спросила девушка.

– Знаешь, Гера, это не смешно, ты удрала куда-то с базы, отключила маячок и не отвечаешь на запросы компьютера…

– О, да ты, никак, волнуешься за меня? – продолжала Гера, направившись в сторону горы, верхушка которой имела очертания наковальни, вырисовывающейся серым пятном на фоне ярко-голубого неба.

– Гера, мне не до шуток. Где ты?

– Отправь беспилотники – и без труда найдёшь меня, о повелитель небесных стихий.

– Проклятье, Гера, хватит, – взвыл голос в динамике, – ты член моей группы, я твой старший брат, а главное – руководитель, ты должна, просто обязана подчиняться мне. Включи маяк и направляйся на базу. Бродить по Альтаиру небезопасно.

– А комиссия ксенобиологов не включила планету в зону риска, значит, она пригодна для долгих прогулок и приятного отдыха под жёлтыми лунами.

– Не дури, ты что, решила дождаться ночи? Гера, возвращайся, я, я, я не знаю, что с тобой сделаю, я отстраню тебя от работы, от исследований!

Девушка продолжала путь, не обращая внимания на яростные вопли Эллы, которые постепенно перерастали в истерику. Она пробежала по сизой траве, добравшись до широкой вялотекущей реки, и стала перепрыгивать с камня на камень, торчащих, словно головы лысых водяных, среди сонных перекатов волн.

Вдруг камни исчезли, как и река, и весь мир. Гера недоумённо покрутила головой из стороны в сторону и сдёрнула шлем. Она находилась в огромном стальном ангаре, который был разделён множеством прозрачных перегородок на небольшие кабинеты. В них молодые люди и девушки также снимали свои шлемы и оглядывались по сторонам. Кто-то досрочно прервал миссию, выключив тренировочную мультисистему. Этот кто-то уже бежал в сторону кабинета Геры. Его всегда смуглое лицо теперь стало ярко багровым от гнева. Гера, не спеша, стараясь держать себя в руках, покинула стены прозрачного кабинета и направилась на встречу с братом.

«Проклятье, – думала она, отцепляя кабели от облегающего её тело костюма визуализации. – Какой же он несносный фанфарон, прервать миссию из-за такой глупости. Теперь надо будет запускать программу с сохранённого момента и заново восстанавливать все достижения месячной давности». Чем ближе подходил Элла, тем сильнее закипала Гера. Из прозрачных застенок со всех сторон на них пялились участники проекта. Некоторые неодобрительно качали головами, другие просто разводили руками. Все они бросали косые взгляды на Геру. Она понимала их чувства, но собственной вины не чувствовала и, тем более, не признавала.

Брат подлетел к ней с яростным воплем, но она не слышала его, девушка машинально взмахнула кулаком, и крепкий удар в челюсть сбил с ног Эллу.

***

Молодой человек в тёмном, как полночное небо, костюме с иголочки и начищенных до зеркального блеска кожаных туфлях вошёл в кабинет и уселся на один из двух стульев, что располагались по разные стороны прямоугольного стола. Если бы не крупный орлиный нос, то его вполне можно было бы посчитать довольно привлекательным. Однако Гере сейчас было не до любования молодыми людьми.

– Добрый день, Гертруда-Анна де ла Виллания, меня зовут Артур Долланель, я инспектор первого класса…

– Чёрт возьми, да я знаю, кто ты такой! – не выдержала официоза Гера, – мы работаем в соседних отделах.

– Хм, – опешил Артур, – ладно, тогда перейдём на «ты». Гера, то, что ты вытворила на испытаниях, не лезет ни в какие ворота. Ты ослушалась командира миссии, отключила маяк и покинула место дислокации, в реальных условиях это называется…

– Ты мне сейчас нотации читать станешь? Я сама знаю. Я восемь лет училась на астробиолога, изучала химию, биологию, выживание в походных условиях, я подготовлена круче любого, мать его, спецназовца, а меня ставят в команду к собственному брату, который не только не является сертифицированным биологом, но и он, вообще, кто, ты знаешь?

Артур подключился к хранилищу данных, запросил досье Эллы и быстро ответил:

– Он сертифицированный управленец, подобных специалистов и назначают руководить исследовательскими операциями, разве ты не знала?

Гера покраснела от злости:

– Вот поэтому астробилогия у нас до сих пор в зачаточном состоянии, мы ничего не обнаружили за десятки лет поисков внеземной биологической жизни, хотя бы на порядок выше миног.

– В этом нет вины управленцев, экспедиции направляют в наиболее перспективные районы галактики…

Гера закатила глаза:

– Эти «перспективные» районы и «многообещающие» экзопланеты и нечто иное, как детские песочницы, именно так их маркируют наши зонды, они максимально пригодны для исследований людьми и не представляют опасности, – Артур хотел что-то вставить, но Гера выставила руку вперёд, в знаке «стоп», – они неопасны, поэтому там и нет высоких форм жизни. Но стоит обратиться к истории и вспомнить, что все великие географические открытия и исследования были проведены с минимальным знанием об окружающем мире, но дали максимальные результаты в короткие сроки.

– И с максимальными потерями личного состава, – нахмурился Артур, – Слышал я эту песенку, которую ты поёшь. Ты ярая сторонница робинзониады, но те времена давно миновали, время Фернана Магеллана давно прошло, прогресс необратим.

«Какой же ты тупица, – думала Гера, – очередной кабинетный болван».

– Но я пришёл сюда не дискутировать на тему покорения иных миров, – выпятив грудь колесом и поиграв желваками сказал Артур, – комитет при моём содействии принял решение, – он особенно выделил словосочетание «моём содействии», – ты отстраняешься от любых исследований астробиологической направленности вне планет Солнечной системы на неопределённый срок.

Гера была потрясена, она явно не ожидала, что её выходка будет иметь столь неожиданные и уже необратимые последствия. Она открыла рот, силясь что-то сказать, но не смогла произнести ни звука, в уголках её красивых больших фиалковых глаз проступили бисеринки слёз, но она скоро подавила их силой воли.

«Восемь лет псу под хвост», – единственная мысль крутилась в голове у Геры, пока она сидела за столом, тупо уставившись в белёсую стену.

Артур что-то сказал, видимо, попрощался и вышел, неплотно затворив за собой дверь.

У Гертруды всегда были довольно трудные и натянутые отношения с братом, она считала, что корень всех проблем скрыт в его озлобленности на сам факт её рождения. И на то, что родители больше и сильнее любили её, их маленькую ненаглядную принцессу, которая к тому же пошла по их стопам, проявила интерес и стала заниматься естественной наукой, а не кадровой политикой и государственной службой.

Пока Гера сидела, не в силах перевести тело в вертикальное положение и отправиться домой, в кабинет прошмыгнул мужчина в очках с растрёпанной причёской, помятых брюках и заляпанной супом (или какой-то столь же жирной пищей) рубашке. Его галстук с бесполезной золотой булавкой, болтался из стороны в сторону, подобно маятнику.

Гера подняла на него озадаченный взгляд.

Мужчина присел на край стула и лучезарно улыбнулся.

– Ты ещё кто такой, чёрт тебя дери?

– Фу, как грубо, – сказал очкарик, – не стоит так начинать знакомство, которое может обернуться для вас приятной, интересной и высокооплачиваемой работой.

– Что? – Гера сощурила глаза.

– Работа, работа, у меня для вас есть предложение, – постукивал по столу указательным пальцем очкарик, – я тут слышал, – он жеманно повёл плечами, – что вы больше не участвуете в проекте по исследованию планет внеземной группы. Примите мои самые искренние соболезнования. Очень-очень жаль, – произнёс будничным, бесцветным тоном гость.

Гертруда что-то прошипела, но мужчина не обратил на это внимания и продолжил:

– Если вы всё ещё жаждете бороздить космос, открывать, покорять и исследовать новые планеты, любые планеты, которые могут показаться вам по душе, даже такие замечательные места как HD 189773 b, где каждый день льёт дождь из стекла, или, например, Gliese 436 b, на которой, как я слышал, даже лёд горит. Правда ведь, интересно? Ух, сколько впечатлений и приключений вас ждёт! Я вам даже немного, совсем чуть-чуть, завидую.

– Вы откуда, мистер? – Гера придвинулась вплотную к столу и буквально сжигала взглядом мужчину. – Из цирка или от шапито заезжего отстали?

– Я из Тэк-технолоджи, – скорчил недовольную гримасу мужчина, набрав код на своём напульснике, чтобы над столом возникло изображение его личной карты сотрудника глобальной корпорации. Эта организация возникла в конце XX века и поначалу торговала книгами и мелкой электроникой через Интернет. Но буквально за двадцать лет она превратилась в гигантский конгломерат, объединив под своим крылом научно-исследовательские институты, промышленные центры и лаборатории. Тэк-технолоджи занималась всеми перспективными новинками в области ракетостроения, биогеноинженерии, робототехники и разработками в области создания и эксплуатирования установок управляемого термоядерного синтеза.

– Мистер Энджел, – вслух прочла Гера, потом сравнила изображение на карточке с лицом джентльмена, сидящего напротив.

– Мы, госпожа де ла Виллания, очень внимательно следим за перспективными сотрудниками всех без исключения исследовательских институтов и лабораторий, особенно тех, которые находятся в сфере космических технологий, – мужчина поёрзал на стуле и облокотился на стол, его лицо от лица девушки отделяли несколько десятков сантиметров, через которые пролегала всё ещё висящая в воздухе проекция личной карты мистера Энджела, Гера почувствовала исходящий от мужчины яркий запах кофе и корицы, – мы предлагаем вам поучаствовать в проекте Хомо Супериор, я уверен, что вы о нём слышали!

Заметив, как тонкие брови девушки сошлись на переносице, мистер Энджел продолжил:

– Видимо, нет. Суть в создании, с помощью генетических экспериментов, человека, который сможет жить и работать в абсолютно не пригодных для обычных людей условиях. В условиях долгих космических полётов или на почти любых видах планет и так далее и тому подобное.

– И вы хотите нанять меня, чтобы я ставила эксперименты над людьми? Они хоть добровольцы и осознают, на что подписались?

Мистер Энджел ухмыльнулся:

– Не вы будете ставить эксперименты, госпожа де ла Виллания, их будут ставить на Вас, Вы и станете нашим добровольцем, – очкарик расплылся в слащавой улыбке.

***

Гефест внимательно разглядывал сфероид. В жёлтом свете ламп металлизированные перья существа поблёскивали, отражали и преломляли лучи.

«Он прекрасен, как детский волшебный калейдоскоп», – решил Гефест.

– Ахилл, – позвал Гефест, – отключи инфракрасный спектр, и просканируй направление, в котором я указываю.

Второго пилота не нужно было просить более одного раза, исполнителем он был великолепным.

– О, – протянул Ахилл.

– Ты видишь сфероид?

– Да, что это?

– Пока не знаю, думаю, лучше к нему не приближаться.

– И давно он здесь?

– Бог его знает, может, с самого начала. Я заметил его только, когда визуализировал изображение капитанского мостика в привычном виде, однако ни один датчик не показывал присутствие объекта.

– Может, световая вспышка виновата, как думаете, могла ли она повредить аппаратуру экзоскелета так же, как вывела из строя звездолёт?

– Хм.

Гефест направился к сфероиду и когда экзоскелет приблизился на расстояние вытянутой руки, существо или объект, Гефест так и не решил, как именовать гостя, начал вращаться вокруг своей оси.

Гефест замер, Ахилл, который тоже приблизился к объекту, не обращая внимания на товарища, попытался прикоснуться к перьям, последовала яркая вспышка, на мгновение ослепившая экзоскелеты.

– Не трогай его, её. Не трогай, в общем! – приказал Гефест.

Много лет назад Гефест изучал астро- и ксенобиологию в Новосибирской академии, а затем проходил стажировку в Британской Колумбии. На всё про всё у него ушло порядка восьми лет, и он числился одним из самых перспективных учёных и исследователей, пока не совершил глупость, банальную оплошность во время подготовки к миссии.

Правда, в те далёкие и уже почти стёршиеся из памяти годы Гефеста звали совсем по-другому, однако навыки, как только они потребовались, вновь ожили в памяти, словно он только вчера вышел со школьной скамьи.

– Сканер не берёт эту груду перьев, мне кажется, это костюм, типа нашего экзоскелета, сомневаюсь, чтобы металл мог образовываться или нарастать подобными слоями на живом организме.

– А может, это не организм, а какая-нибудь бомба замедленного действия.

– Однозначно нет. Смотри, между перьями есть зазоры, правда, не между всеми, а вот с той стороны, – Гефест направил поток света на верхнюю область сфероида, – явно когда-то были перья, возможно, они отвалились от старости или в результате действия каких-нибудь внешних факторов. А может быть, это аптерии. Вот здесь некоторые перья выглядят немного потрёпанными, свет от них отражается не столь ярко, как от других. Смотри, эти, внизу немного длиннее верхних, и форма чуть-чуть иная: они менее обтекаемы. К тому же, я уверен, что сфероид вращается по собственному желанию, так же, как и испускает вспышки.

– То есть это была его защитная реакция на моё приближение.

– Однозначно.

Гефест заметил, что сфероид начал вращается всё быстрее и быстрее.

– Забавно, – протянул он, – похоже, ему не нравится, что мы разглядываем его, как в зоопарке.

– А мне не нравится, что мы продолжаем мчаться навстречу светлячку, – вставил Ахилл, – и довольно скоро врежемся в него.

Сфероид, словно поняв, что люди, облачённые в экзоскелеты, отвлеклись от его персоны, начал плавно двигать перьями вверх-вниз. Затем его перья стали приобретать серебристый оттенок, который постепенно начал меняться на серый. По верхнему, макушечному ряду перьев пробежала голубоватая полоса, потом ещё одна, затем от затерявшегося где-то в глубинах сфероида основания пера к его кончику пробежали несколько красных полос, одна сменяя другую. С каждой новой полосой света её цвет становился всё более насыщенным. Так продолжалось до тех пор, пока красный не перешёл в фиолетовый спектр, а затем сменился тёмно-синим, синим, голубым, бирюзовым, зелёным, светло-зелёным, медовым, лимонным, жёлтым и снова красным. Сфероид окрашивал разные части своих перьев в различные цвета, которые не переставали сменяться, спектральная радуга завораживала и притягивала людей.

«Светомузыка какая-то», – решил Гефест. Ему даже начало казаться, что он слышит звуки, морок галлюцинации просачивался в сознание.

Гефест отключился от потокового изображения, чтобы дать возможность мозгу отдохнуть.

– Что это? Что происходит? – пришёл запрос от Ахилла.

– Похоже, оно пытается вступить с нами в контакт, – не поверил собственному предположению Гефест.

– В смысле?

– Оно пытается нам сказать что-то.

Следущий эпизод 4.