«Думаю, несколько сотен, а может, даже тысячу степных орлов мы сумели спасти!»

Три года назад на всю Россию стала известна акция с забавным названием «Закинь орлу на мобилку». На программу телеметрии по спасению хищных птиц доноры тогда собрали полтора миллиона рублей. Координатор программы — орнитолог Игорь Карякин. Он путешествует по всему миру, изучает сезонные миграции хищных птиц, устанавливая, а главное — устраняя причины стремительного сокращения их популяций.

[NS]: Миниатюрные трекеры, прикрепленные к птицам, посылают SMS каждые 30 минут. Если птица внезапно остановилась дольше, чем на сон, или вовсе исчезла из зоны «видимости», орнитологи понимают, что она мертва, и выезжают для установления причин?

[Игорь Карякин]: За прошедшие три года нам и нашим коллегам из других регионов удалось спасти от гибели многие сотни орлов и крупных соколов редких видов . Программа телеметрии позволяет определять точное местоположение и траекторию сезонных перелетов и очень быстро дает понять, где, когда и по какой причине погибла птица. В прошлом году мы приехали в Хакасию, чтобы посмотреть территорию, на которой кочует степная орлица Белла, и оказалось, что там гибнет много хищных птиц, увидели, что практически под каждой 10-й опорой ЛЭП лежит труп птицы, пораженной электрическим током. Вызвали инспектора, составили акт. Ответственное лицо оштрафовали. Сейчас идет процесс по оснащению этой ЛЭП птицезащитными устройствами — ПЗУ. Точно такая же история была неподалеку от другой ЛЭП, а до этого — в Красноярске. С начала 2000-х годов птицезащитными устройствами были оборудованы тысячи километров смертельных для крупных птиц ЛЭП. Это достойный результат нашей работы. В Республике Алтай практически все ЛЭП с нашей помощью уже оснащены ПЗУ. Компания МТС добровольно за несколько лет оснастила ПЗУ все свои ЛЭП в Алтайско-Саянском регионе.

[NS]: Наверное, такие действия для поднятия имиджа выгодны любой крупной компании.

[ИК]: Мы тоже так думали. Но, например, «Билайн» по этим же претензиям от прокуратуры готов судиться годами. Чтобы не платить штраф 25 тысяч рублей, они согласны заплатить адвокатам 250 тысяч, а если штраф 100 тысяч, то и миллиона на адвокатов не жаль, лишь бы выйти из игры победителями. Занятно, что это не человеческий фактор в каком-то одном регионе РФ, а глобальная политика компании по всей стране. Примерно так же ведет себя ОАО «РЖД». Они ставят ПЗУ в очень редких случаях, когда решение суда уже вынесено и апелляция отклонена. Таких случаев, к сожалению, немного — у РЖД огромное количество опасных для птиц ЛЭП вдоль железных дорог. Чтобы оборудовать их ПЗУ, хватит еще лет на 30 судебных разбирательств, а делать это добровольно они почему-то принципиально против. Хотя стоимость этих ПЗУ копеечная, это просто пластиковые колпачки с гофрой, примерно полторы тысячи рублей. На защиту в судах по этим претензиям тратятся несравнимо большие деньги, и это не поддается никакому логическому объяснению.

Дело в том, что в России существует закон, который принципиально запрещает эксплуатацию ЛЭП без птицезащитных устройств, поэтому никакого предмета для оспаривания в вышестоящих органах тут вообще нет и быть не может, если не учитывать коррупционную составляющую. Другими словами, линии, не оборудованные ПЗУ, незаконны. Но Ростехнадзор закрывает глаза при их проектировании на строительство, а после ввода в эксплуатацию все инспектирующие органы почему-то упорно не замечают этих нарушений. Но в РФ хотя бы есть соответствующий закон, так что ежегодно выигрывается пять-шесть судебных дел, а в Казахстане законы не запрещают ставить опасные для птиц ЛЭП. Наши коллеги из Калмыкии выиграли суд у Калмэнерго. Местная прокуратура выписала им штраф и обязала установить ПЗУ на свои ЛЭП. Они его проигнорировали, в результате получили постановление об отключении нескольких ЛЭП. У нас уже был один прецедент, когда вместо оплаты штрафа 25 тысяч рублей и установки ПЗУ компания решила стоять на своем и получила предписание об отключении линии. У сотовой компании на этой линии была вышка связи, и сумма компенсации им ущерба составила 2,5 миллиона рублей.

[NS]: ЛЭП — основная причина гибели крупных пернатых или есть другие?

[ИК]: Больше всего птиц гибнут на ЛЭП. Но в странах, где в число ветеринарных препаратов для скота, входят диклофенак и кетопрофен, вторая по частоте причина гибели пернатых хищников — отравление. Людям эти препараты, конечно, тоже не очень полезны, но птицам достаточно нескольких миллиграммов на килограмм веса. Для них это смертельная доза. Если корову с детства пичкают противовоспалительными препаратами, и она умерла на пастбище, это смертельная ловушка для десятков хищных птиц, в первую очередь падальщиков. Когда ученые это выяснили, то подняли большой информационный шум и добились, что в Индии и Пакистане диклофенак в качестве ветеринарного препарата был официально запрещен.

[NS]: А в России такая проблема существует?

[ИК]: К счастью, у нас фермерские хозяйства обычно используют парацетамол, безопасный для падальщиков и орлов. В России хищные птицы травятся по другим причинам, а именно: благодаря работе противочумных служб и мероприятиям по дератизации — раскладке отравленных приманок, нацеленных на грызунов. За прошлые несколько лет на Алтае погибла целая группа орлов. В борьбе с мифической чумой в некоторых районах уничтожается вся пищевая цепь от сурков, сусликов и пищух, затем — поедающих их соколов и орлов и, наконец, мелких хищников — норок, горностаев, ласок, диких котов-манулов и барсов. Некоторые районы на Алтае превратились в мертвые зоны после дератизации — даже зайцев не осталось. Все они вымерли, чтобы специалисты профильных организаций выполняли свою работу и получали зарплату.

Один из таких мощных ядов, превращающих природный оазис в пустырь, — бромадиолон. Реальной проблемы с чумой на Алтае нет, но чтобы выделили финансирование, нужно всех запугать, что опасность существует. Есть убойные китайские яды, использующиеся в сельском хозяйстве, которые убивают не только грызунов, но вообще все живое, включая воробьев и куропаток. Особенно остро ситуация с отравлением этими ядами стоит в Алтайском крае и ряде областей Европейской части России. Тут каждое фермерское хозяйство само решает, каким ядом пользоваться. На третьем месте после ЛЭП и отравлений — браконьерство. Причем стреляют просто ради развлечения, в пищу эти птицы не годятся. Одну птицу в прошлые годы застрелили в Казахстане на берегу Бухтарминского водохранилища, вторую, вероятно, прямо на границе Чинетинского заказника в Алтайском крае.

[NS]: Как вы выясняете, что это был именно выстрел?

[ИК]: Это сложно, поэтому многие птицы так и числятся пропавшими без вести. Но иногда сигнал пропадает в зоне отличной связи в результате моментального разрушения передатчика, или же наоборот, труп птицы лежит на месте и сигнал от передатчика приходит и по его параметрам видно, что птица погибла. В последнем случае мы выезжаем на место и получаем вещественные доказательства. Еще одного орла-могильника застрелили на стрельбище в Шымкенте, куда он спустился за голубем, а стрелки по тарелкам решили развлечься таким образом. Наши коллеги приехали туда с инспекторами на следующий день и нашли труп птицы, даже уголовное дело было заведено. Но, судя по тому, что дело спустили на тормозах, стрелял кто-то из «больших людей», не рядовой стрелок.

[NS]: Телеметрия помогает именно для сохранения редких видов или с ее помощью вы узнали что-то новое о пернатых хищников? Какие-то параметры вы можете узнавать, кроме координат?

[ИК]: Можно видеть высоту полета птицы, температуру окружающей среды, давление. Зависит от массы устройства. Легким птицам мы монтируем трекеры по 4 грамма, а пятикилограммовым орлам — до 33 граммов. Иногда трекеры дают массу удивительной информации. Еще год назад никто не мог себе представить, что вся европейская популяция одного из видов сокола слетается буквально в один небольшой африканский лес. Понятно было, что птицы летят в Африку, но чтобы такой «тусовкой» из миллиона особей и в одном месте — это весьма неожиданно. Еще более удивительным для всех орнитологов оказалось, что орлы поднимаются над высочайшими горными пиками, вместо того чтобы пересекать горные хребты на значительно меньшей высоте. Ведь выше 8 километров им практически нечем дышать, да и температура на этих высотах, как за бортом самолета, — минус 50! А еще говорят, мол, в природе все рационально. С утилитарной позиции трудно найти какие-то причины для этих подвигов. Необъяснимое чудо природы…

Недавно мы выяснили, что одна наша меченая орлица Белла не полетела за тысячи километров на зимовку, а осталась около Джунгарских ворот — ровно на границе Казахстана с Китаем, где обычно степные орлы не зимуют, а гнездятся, чтобы потом улететь на зимовку куда-нибудь в низовья Инда. А она решила там перезимовать! Нас разрывало любопытство, что же она там делает? Наши коллеги посетили это место, а там десятки орлов. В этом году и мы осмотрим эту территорию.

[NS]: И все-таки, если взвесить, ваша работа больше про охрану природы или про науку?

[ИК]: И то, и другое. Просто научные работы не так заметны для широкой общественности, а экологические, как правило, сопровождаются громкими делами. Недавно мы как раз выпустили научную публикацию по обобщенной информации в рамках программы телеметрии о миграциях степных орлов, орлов-могильников и больших подорликов. Оказалось, что все эти мигрирующие виды с Алтайско-Саянского региона летят в Южное полушарие преимущественно через очень узкий коридор горного хребта Каратау, ровно там, где Казахстан планирует развивать ветряные электростанции (ВЭС). Первая уже стоит и потихоньку делает свое дело. Вторую такую же ВЭС планируют поставить в Индии, но там и общество, и власти более чутко реагируют на такие проекты. Образовалась группа противников установки ВЭС и обсуждаются варианты, как сделать ее безопасной.

В Казахстане все было построено без общественных обсуждений и прочих заморочек. Мы впервые узнали про эту ВЭС из гугл-снимка, когда следили за миграцией одного из наших орлов. Интересно, что среди инвесторов ВЭС в Казахстане есть и европейская компания, а в Европе установка ВЭС строго запрещена в коридорах миграции птиц. Но поскольку европейские законы они обязаны соблюдать в Европе, то в Казахстане они ими пренебрегли. Несколько наших орлов прошли в очень опасной близости от лопастей и каким-то чудом остались живы. Казахстану такие вопросы пока безразличны, но мы совместно с нашими казахстанскими коллегами работаем в направлении изменения законодательства и, возможно, в скором будущем добьемся определенных успехов на этом поприще.

[NS]: А как эти вопросы решаются в Европе и США?

[ИК]: В развитых странах ветропарки просто не ставятся в местах, чувствительных для птиц, в ряде случаев проблема решается установкой ВЭС с вертикальной, а не горизонтальной осью вращения, где колесо крутится внутри закрытого кожуха, так что птице в него попасть невозможно. Существуют и принципиально другие ветряки — виброгенераторы, где вообще нет лопастей. То есть безопасные технологии уже давно разработаны и внедряются. Но как только в Европе запрещают какие-то вредные или грязные производства, они планомерно «переползают» в Китай, Индию, Казахстан и Россию. Ведь турбины для ВЭС старого типа разработаны и изготавливаются крупными корпорациями, которые не торопятся закрывать свои производства, пока есть возможность поставок в страны третьего мира, где законодательство еще не доросло до европейского. Наибольшее количество птиц было убито ветрогенераторами в США, где сегодня многие ВЭС снабжены камерами слежения и датчиками движения, которые, видя приближающийся по воздуху объект, автоматически блокируют ротор.

[NS]: Телеметрия — дорогое удовольствие?

[ИК]: Собранных полутора миллионов нам хватило на три года. На эти средства птицы не только посылали нам сообщения с координатами, мы оборудовали трекерами все больше птенцов. А каждый трекер стоит одну-три тысячи долларов. Сообщаю об этом без опасений, поскольку рынка этих девайсов не существует, и продать их невозможно: они персонализированы под конкретные задачи и, кроме ученых, никому не нужны. Сейчас птиц с трекерами чуть меньше сотни. Многие из снабженных трекерами погибли, но каждая такая внезапная смерть давала нам новую информацию и сигнал о спасении оставшихся особей. Кроме опасных ЛЭП, мы часто выявляли незаконные свалки трупов скота и птицы. Наша орлица Ева из Оренбурга погибла, поев такую курицу со свалки в Иране. Вскоре после этого была выявлена птицефабрика, травившая орлов, она разорилась и закрылась, пытаясь оплатить штраф. Думаю, несколько сотен, может даже тысячу степных орлов мы сумели спасти.

Уважаемые читатели Naked Science, Российская сеть изучения и охраны пернатых хищников возобновляет добровольный сбор средств на программу телеметрии пернатых хищников. «Орлиный номер», на который можно пополнить любой суммой: +7 (923) 190-19-33 (сотовый оператор «Мегафон»).