Михаил Герасимов — ученый с мировым именем, который изобрел способ восстановления облика человека только по его черепу. Благодаря ему, мы узнали как на самом деле выглядели неандертальцы, Иван Грозный и Ярослав Мудрый, а еще он помогал криминалистам раскрывать преступления. О том, как знаменитый антрополог изобрел свой метод – читайте в колонке «Мосгортура».
Михаил Герасимов за реконструкцией портрета Ивана Грозного / ©Фото предоставлено Государственным биологическим музеем имени К. А. Тимирязева
Михаил Михайлович Герасимов – антрополог, археолог, автор метода пластической реконструкции лица по черепу, доктор исторических наук, лауреат Сталинской премии. Ученый изобрел способ, с помощью которого стало возможным восстановить облик любого человека при наличии только его черепа. До Михаила Михайловича над этим вопросом работали многие антропологи, анатомы и скульпторы, но никому из них не удалось достичь в реконструкции портретного сходства.
Метод Герасимова получил признание во всем мире после того, как ученый смог доказать его эффективность, выполнив серию успешных проверочных работ по заданию криминалистов. Пластическая портретная реконструкция стала прикладным методом антропологии, и человечество получило возможность узнать, как выглядели древние люди и великие исторические деятели прошлого.
За свою практику ученый восстановил облик более 200 представителей древнего населения и выполнил свыше 20 портретов исторических деятелей, среди которых Иван Грозный, Тамерлан, Ярослав Мудрый и Андрей Боголюбский, адмирал Ушаков и немецкий поэт Фридрих Шиллер. В Государственном Биологическом музее имени К. А. Тимирязева хранится несколько десятков бюстов, скульптур и слепков, выполненных Михаилом Герасимовым.
Интерес к антропологии в России возник в начале XIX века, когда ученые начали находить и собирать черепа первобытных людей. Начиная со второй половины XIX столетия в разных точках мира археологи открывали стоянки (места обитания) древних людей. Вместе с обнаружением останков возникла и потребность выяснить, как выглядели наши далекие предки при жизни, но вопрос о том, как выполнить такую реконструкцию, многие годы оставался неразрешенным.
Первые известные попытки восстановления облика человека относятся ко второй половине XIX века. Один из таких опытов провел немецкий анатом и антрополог Герман Шаафгаузен. Он-то и попытался воссоздать облик древнего человека по его черепу. А позже еще несколько ученых не только попытались создать реконструкции, но и разработать методику восстановления облика.
Первые результаты были далеки от совершенства (изображения получались в лучшем случае условными) во многом из-за того, что ученые в работе отталкивались от общих представлений о типе и расе, не беря в расчет индивидуальные особенности черепа. Вторая задача, которая в этом вопросе долго оставалась не разрешенной, это соотношение мягкого покрова и лицевого скелета. Одна из известных попыток разобраться во взаимосвязи костной основы и мягких тканей принадлежит немецкому врачу Гансу Вирхову, но и его работы также не дали практического результата.
После многолетних попыток и экспериментов, большинство ученых пришли к выводу, что восстановить облик возможно лишь приблизительно и о портретном сходстве речи быть не может.
Михаил Михайлович Герасимов родился 15 сентября 1907 года в Санкт-Петербурге. Когда ему было пять лет, вместе с семьей переехал в Иркутск. В 11 лет под руководством профессора Бернгарда Эдуардовича Петри он впервые принял участие в археологических раскопках на Верхоленской Горе в Иркутске. В 1922 году Михаил Герасимов стал штатным сотрудником Иркутского музея краеведения и в этом же году открыл погребения эпохи неолита в Глазковском предместье (сегодня – Свердловский округ города Иркутск).
Но главным событием для антрополога за время его работы в Иркутске и в целом за всю археологическую практику стало открытие в 1928 году палеолитической стоянки Мальта, близ одноименного села. Здесь были найдены предметы древнего искусства, подобные которым ранее находили только в Европе.
Открытие объекта сибирского палеолита стало сенсацией в мировом научном сообществе — эта стоянка до сих пор является одной из самых больших и известных в Сибири, ее возраст около 24 тысяч лет.
В 1932 году Михаил Михайлович вернулся в Ленинград. Он совмещал работу в Государственной академии истории материальной культуры с работой в Эрмитаже и продолжал раскопки на Мальте.
Михаил Герасимов задумался над возможностью восстановления облика человека еще в начале своей археологической практики, изначально ставя перед собой задачу научиться реконструировать облик, передавая только черты определенного антропологического типа. Позже, набравшись опыта, ученый пришел к выводу, что можно воспроизводить индивидуальные черты облика и добиваться портретного сходства, если довести до ума метод реконструкции.
Еще будучи юношей 14 лет будущий ученый посещал анатомический театр в Иркутске, где ему разрешали проводить исследования. Свои первые работы по восстановлению облика древнего человека Герасимов выполнил в возрасте двадцати лет — реконструировал питекантропа и неандертальца. Эти работы Михаил Михайлович назвал «историческим этапом» в своей работе и следующие десять лет дорабатывал метод.
Для того, чтобы разработать максимально развернутую и точную программу соответствия измерительных и описательных признаков лица и черепа, без которой реконструкция невозможна, антрополог проводил препарирования головы в моргах. Патологоанатомы понимали важность данных экспериментов для науки и поддерживали интерес молодого специалиста, «снабжая» его неопознанными телами для работы.
Герасимов проводил исследования на «свежих» замороженных головах, что отличало его от предшественников, которые проводили опыты на трупах, у которых к моменту препарирования уже начинались естественные физиологические изменения — провисание мягких тканей и потеря прижизненной формы. Вторая ошибка первых исследователей заключалась в том, что для сохранности мягкого покрова, они бальзамировали или пропитывали головы формалином, что также вело к деформации и, соответственно, получению неточных данных.
Для того, чтобы разработать научную основу для портретной реконструкции, Михаил Михайлович проводил целый комплекс мероприятий. Он делал замеры голов, препарировал их, производил поперечные последовательные распилы и прокалывал определенные участки иглой для измерения толщины мягкого покрова от поверхности лица до кости.
Также большую роль в исследованиях сыграла рентгенография, с ее помощью, наравне с исследованиями в моргах, удалось обнаружить соответствие между рельефом черепа и толщиной мягких покровов, разработать шкалу стандартов мягких тканей, выявить закономерности в их распределении, в зависимости от пола и возрастных особенностей. Герасимов установил, что портретная реконструкция возможна исключительно по индивидуальным признакам, а не по расовым, как до этого утверждали многие ученые.
Сейчас разработанный Михаилом Герасимовым метод является для ученого вспомогательной инструкцией, это живая основа, которая постоянно развивается и совершенствуется. В своих научных трудах, Герасимов подчеркивал: «Предлагаемые в настоящей работе стандарты отнюдь не следует рассматривать как нечто совершенно абсолютное, напротив, это только вспомогательные размеры, которые должны каждый раз корректироваться данными восстанавливаемого черепа. При выборе того или иного стандарта следует учитывать не столько этнические признаки, сколько собственно структурные особенности конституционного порядка и, конечно, пол и возраст».
Ученый разработал основные этапы портретной реконструкции: анализ черепа, графическая реконструкция, скульптурное воспроизведение головы, работа над портретом с учетом исторических сведений. Анализ черепа выявляет имеющиеся на нем повреждения и устанавливает, когда они появились, при жизни человека или после его смерти. Посмертные разрушения перед реконструкцией восстанавливают, прижизненные — оставляют и делают реконструкцию, учитывая эти особенности.
Следующий этап анализа — определение пола, возраста и антропологического типа (хотя бы предположительно). Мужские черепа массивнее женских – они обладают развитым рельефом, в том числе в затылочной части, где крепятся мышцы шеи. Как правило, углы нижней челюсти развернуты, зубы более крупные. Возраст, с погрешностью до 5-10 лет, устанавливают по зарастанию черепных швов и состоянию зубов – их стертости, степени рубцевания мест выпавших зубов.
О расовом типе свидетельствует лицевой скелет – для каждой расы характерны свои особенности. На третьем этапе создают графическую реконструкцию: сначала изготавливают контур черепа в профиль и анфас. Далее по контуру черепа строят контуры лица. Предпоследний этап – скульптурное создание головы по графической схеме. Согласно методу, сначала создается жевательная мускулатура, которая и определяет овал и асимметрию лица.
Герасимов наносил на заготовку гребни сечения лица в горизонтальном и вертикальном направлениях в соответствии с полученными стандартами толщины мягких тканей. Промежутки между гребнями он заполнял скульптурным воском, рецепт которого разработал сам: 1 кг пчелиного воска, 300 г канифоли, 10 г живописного масла, 15-20 г масляной краски, которые нужно было сварить.
Остывшая масса получалась очень пластичной и удобной в работе. Сейчас антропологи используют скульптурный пластилин. На завершающем этапе, в зависимости от исторической принадлежности персонажа подбирают прическу и костюм, если на основе реконструкции планируется создать бюст.
Наравне с разработанной шкалой стандартов толщины тканей на разных участках головы, немаловажным фактором является метод наблюдения. Такие сложные для реконструкции детали лица, как глаза, нос, рот, ученый порой может реконструировать только при наличии богатого наблюдательского опыта. Герасимов писал: «Только путем массового накопления опыта, наряду со систематическим наблюдением и измерением лица живых людей, а равно и на трупах, возможно будет создать действительно методику, с помощью которой не только я, но и мои приемники смогут с достаточной точностью восстанавливать лица неизвестных им людей».
По многочисленным наблюдениям стало ясно, что варианты формы отдельных деталей лица имеют прямую связь с костным основанием. Например, для прямого и тонкого носа характерны маленькое расстояние между глаз, суженный и высокий корень носа, приподнятый подносовой шип. А для носов с горбинкой характерны суженные и резко выступающие носовые кости. Форма рта имеет прямую зависимость от строения альвеолярного отростка верхней челюсти, ширины зубной дуги, формы зубов и прикуса. Форма и разрез глаз определяются строением орбит и их морфологическими особенностями.
Конечно, метод Герасимова вызывал сомнение у скептиков. Исследования ученого требовали подтверждения и антрополог решил провести серию контрольных опытов, доказывающих эффективность метода. Первым удачным контрольным опытом стала портретная реконструкция папуаса. В 1912 году в Москву из Новой Гвинеи привезли группу папуасов, но из-за холодного и непривычного для южан климата пришлось увезти их обратно. К сожалению, один из экзотических гостей заболел туберкулезом и умер. История умалчивает, как это произошло, но его тело оказалось в Музее антропологии МГУ.
В 1939 году череп погибшего из Новой Гвинеи передали Герасимову для реконструкции. Главным условием этого контрольного опыта и всех последующих заключалось в том, что, приступая к работе, ученый не видел ни прижизненных, ни посмертных изображений усопшего. Опыт прошел успешно – портретное сходство папуаса с прижизненной его фотографией было очевидным.
Кроме антропологов, археологов и историков, которых интересовала возможность восстановить внешность исторических деятелей и древних людей, в методе Герасимова были заинтересованы и криминалисты. В практике правоохранительных органов всегда были случаи обнаружения трупов, которые в силу различных обстоятельств невозможно опознать. Так в 1940-1941 годах состоялся массовый контрольный опыт Герасимова.
Учитель Михаила Михайловича, профессор кафедры судебной медицины в Иркутске Александр Дмитриевич Григорьев, заведовал тогда кафедрой судебной медицины в 3-м Московском медицинском институте и периодически пересылал Герасимову в Ленинград черепа из анатомической базы Лефортовского морга — всего 12 штук. С готовыми реконструкциями Михаил Михайлович приезжал в Москву, и специальная комиссия, состоящая из криминалистов и ученых, оценивала результат его работ. Контрольным документом служили фотографии, сделанные прижизненно и посмертно. Члены комиссии оценивали сходство реконструкций с фотографиями, оно оказалось поразительным.
Михаил Герасимов: «На первом докладе были продемонстрированы шесть голов, из них одна русская женщина, три русских мужчины, один поляк и один китаец. На втором заседании демонстрировались четыре мужских головы: один русский, остальные – украинцы. На третьем – две мужские головы. Полученные результаты превзошли все мои ожидания. Во всех 12 случаях было констатировано несомненное портретное сходство в степени, вполне достаточной для опознания умершего при сличении реконструкции с фотографией».
Комиссия официально заключила, что метод работает и может использоваться в криминалистике, а портрет, выполненный по черепу, может служить для опознания. Параллельно с работой над портретами, Герасимов начал сотрудничать с органами внутренних дел. Реконструкции, которые он сделал в рамках нескольких уголовных расследований, также стали контрольными работами.
В 1939 году в лесополосе Ленинградской области обнаружили разбросанные человеческие кости со следами зубов хищного зверя. Версию о смерти в результате нападения животного отмели после обнаружения черепа, на котором присутствовали следы от сильного удара тупым предметом. По данным следствия, убийца был намного выше жертвы. Предположительно, плотничьим топором он нанес сначала один удар в лоб, и после того, как человек упал, наносил судорожные удары по затылку, что свидетельствовало о его неопытности.
Сотрудники милиции передали череп покойного Михаилу Герасимову и антрополог без труда определил возраст погибшего — 12-13 лет. Проблемой было определение пола, так как в юном возрасте характерные гендерные признаки выражены очень слабо, но благодаря картотеке рентгенограмм, удалось выяснить, что это был юноша.
Изготовленный Герасимовым портрет-реконструкцию сфотографировали в разных ракурсах. Также сотрудникам следственного комитета удалось установить, что около полугода назад в деревне, неподалеку от обнаружения тела, пропал мальчик. Отцу пропавшего показали около 30 фотографий ровесников его сына, среди которых был снимок реконструкции, и отец безоговорочно опознал своего сына.
В апреле 1940 года пропала 22-летняя Валентина Косова, которая находилась на восьмом месяце беременности. Сотрудники милиции подозревали в исчезновении молодой женщины ее мужа, но против него не было никаких улик. В августе того же года в лесополосе был найден разрозненный женский скелет. Косова арестовали повторно, но опять отпустили, так как опознать останки не удалось. Дело закрыли.
Через полгода другой следователь, пересматривая архив, обратил внимание на неопознанный скелет, найденный в лесу, и решил возобновить дело исчезнувшей Косовой. Эксгумировав останки, следователь обратился к Михаилу Герасимову с просьбой восстановить облик неизвестной.
Череп предполагаемой Косовой, который Герасимов получил в 1941 году, был в хорошем состоянии, но у него отсутствовала нижняя челюсть, что затрудняло работу. В хранилище Института этнографии Академии наук было исследовано более 350 образцов, чтобы подобрать более-менее подходящий «заменитель». Результат выполненной работы в очередной раз поразил даже самых заядлых скептиков метода.
Михаил Герасимов: «Со слов членов комиссии была воспроизведена прическа и только после окончания всей головы и ее фотографирования я впервые имел возможность ознакомиться с присланной фотографией. Никаких добавлений, поправок лица, сделанного до ознакомления с фотографией, внесено не было, так что данное лицо было воспроизведено только на основании черепа и при сравнении его с фотографией Косовой обнаружило несомненно сходные черты как в общем характере, так и в строении отдельных делателей. Овал лица, его профилировка очень близки к фотографии; несомненно, что восстановленное лицо выглядит значительно старше, но это естественно, так как фотография снята за несколько лет до смерти».
Заключение, в котором Михаил Герасимов написал, что данный череп может принадлежать исключительно Валентине Косовой, было отправлено следователю. После этого уголовное дело возобновили, вновь арестовали супруга и тот признался в убийстве жены.
Первая удачная историческая портретная реконструкция также относится к серии контрольных работ Герасимова.
В 1937 году, по поручению Антропологического музея МГУ, Михаилу Герасимову был передан один из черепов, найденный в московском склепе. Экспертиза установила, кому принадлежал череп, но ученому предоставили лишь общую информацию: останкам около ста лет, покойный — родственник русского писателя.
Этот череп сохранился плохо: отсутствовали основание черепа и затылочная часть, лицевой скелет был в трещинах, зубы частично разрушились. Однако, несмотря на отсутствие фрагментов, череп имел ярко выраженные характерные черты, которые позволили сразу выяснить основную информацию о его обладателе. Это была молодая женщина 36-37 лет с высоким лбом, широким лицом, большими глазами, небольшим ртом и подбородком.
По завершении реконструкции Герасимов узнал, что череп принадлежит матери Федора Михайловича Достоевского, Марии Федоровне (1800-1837). Фотографий матери писателя не было, поэтому контрольным документом сверки работы Герасимова служил единственный прижизненный портрет, который был написан примерно за 13-14 лет до ее смерти. Сходство с реконструкцией Михаила Герасимова было очевидным.
После серии успешных работ, сомнения в методе Герасимова отпали и к ученому стало обращаться даже правительство. Ближе к концу Великой Отечественной войны Иосиф Сталин решил создать для героев флота орден, носящий имя великого флотоводца Федора Федоровича Ушакова (1745 – 1817). На тот момент существовало только одно изображение адмирала.
В 1944 году распоряжением Народного комиссариата Военно-морского флота было решено разыскать место захоронения Ушакова и эксгумировать останки, а Михаила Герасимова попросили восстановить прижизненный облик флотоводца. Ученому предоставили портрет адмирала, созданный по оригиналу, который хранился в Военно-морском музее.
Для поисков и эксгумации собрали специальную комиссию. Было известно, что Ушакова захоронили в Мордовии, возле Санаксарского монастыря, недалеко от родового поместья, где флотоводец скончался. Позже там же были установлены часовня и памятник, которые к моменту раскопок были разрушены. Ориентиром в поисках служила фотография, сделанная в 1916 году, на ней были запечатлены памятник и часовня на фоне стены монастыря.
Поиски привели к сильно разрушенному склепу, с останками адмирала, о чем свидетельствовали остатки мундира Александровской эпохи и адмиральский погон. Череп, в отличие от остальных частей скелета, сохранился хорошо и даже первичный осмотр позволил Герасимову установить, что единственный известный портрет адмирала совсем не соответствует его настоящему облику. Это подтвердила и процедура фотосовмещения черепа и портрета флотоводца из Военно-морского музея.
Изучение черепа Ушакова показало, что при жизни у адмирала лицо было не вытянутое, как запечатлел художник, а, наоборот, укороченное и широкое. Герасимов объяснял это несоответствие тем, что в Александровскую эпоху было модно удлинять лица на портретах — считалось, что этот прием придает внешности больше аристократизма. Но индивидуальные черты Ушакова художник все же сохранил.
В 1950 году при Институте этнографии Академии наук СССР открыли Лабораторию пластической реконструкции, руководителем которой был назначен Михаил Михайлович Герасимов. В том же году за книгу «Основы восстановления лица по черепу», вышедшую в 1949 году, ученый был удостоен Сталинской премии третьей степени. В 1955 году вышел второй большой труд «Восстановление лица по черепу», который годом позднее Герасимов защитил как докторскую диссертацию.
В конце 1950-х – начале 1960-х выдержки из этих работ были опубликованы за границей. Метод Герасимова стал мировой сенсацией. Во многих странах у криминалистов и ученых к тому времени были свои наработки, но такой «пошаговой инструкции» не было. Так Михаил Михайлович получил мировое признание.
Одной из заграничных работ антрополога стало восстановление облика Фридриха Шиллера (1759 – 1805). Немецкого поэта захоронили в общем склепе на кладбище города Веймара. После его смерти были сделаны посмертные маски и портрет.
За 20 лет с момента захоронения писателя в том же склепе были погребены еще несколько десятков человек. Тогдашний бургомистр (глава города) Веймара решил разыскать останки Шиллера. От людей, знавших поэта лично, удалось узнать «особые приметы» Шиллера: был очень высок ростом и у него отсутствовал один зуб. Из 23 черепов, примерно подходящих к описанию, бургомистр выбрал один. После этого останки Шиллера переносили несколько раз, и в 1879 году немецкий антрополог Герман Велькер выразил сомнения по поводу принадлежности черепа поэту. Он сравнил гипсовые посмертные маски с черепом и выявил расхождения.
В 1912 году другой анатом Август Фрорип продемонстрировал еще один череп, найденный им в том же склепе, и заявил, что именно он принадлежал великому немецкому поэту. Так между учеными завязался нешуточных спор, а черепов у Шиллера стало два. Чтобы разрешить долгоиграющую дискуссию, Академия наук ГДР в 1961 году пригласила Михаила Герасимова для создания портретной реконструкции.
Ученому продемонстрировали два полных скелета – один принадлежал Шиллеру, другой – писателю Иоганну Гете. Герасимов определил, что череп Гете полностью соответствует его скелету, а у останков Шиллера череп женский. Доказал он это при помощи графической реконструкции, которую наложил на посмертную маску. На втором черепе, найденном еще бургомистром, он воссоздал одну половину лица, которой было достаточно, чтобы выявить неоспоримое сходство с посмертной маской поэта. Таким образом, анатом Велькер допустил ошибку. Герасимов связывал это с тем, что ученый сравнивал череп с посмертной маской, которую делают, накладывая полотенце на верхнюю часть лба, и принял это возвышение за часть черепа.
После смерти Михаила Михайловича в 1970 году Лабораторию пластической реконструкции возглавила его ученица Галина Вячеславовна Лебединская. С 1996 по 2012 год заведующей была Татьяна Сергеевна Балуева. Сейчас лабораторией руководит Елизавета Валентиновна Веселовская. В 1980-х годах под руководством Галины Лебединской сотрудники лаборатории начали применять ультразвук для определения толщины мягких тканей лица.
Елизавета Веселовская: «Я только-только пришла в лабораторию, и Галина Вячеславовна была моим научным руководителем. Мы ездили в экспедиции по всему Советскому Союзу и у представителей разных народов определяли толщину тканей в определенных точках с помощью ультразвукового прибора, который обладает достаточной точностью. Полученные данные представляют большую ценность, потому что толщину покрова определяли на живых людях.
Мы с Татьяной Сергеевной Балуевой вместе учились у Галины Вячеславовны. Кроме ультразвука, в экспедициях с Татьяной Балуевой мы собирали данные по соответствию отдельных элементов лица (нос, рот, глаза), подлежащим структурам черепа. Для этого мы использовали метод пальпаторной маркировки – это, когда на лице живого человека прощупываются некоторые костные структуры, они отмечаются гримом, и потом уже берутся размеры черепа на живом лице.
Мы получили большое количество данных – исследовали около двух тысяч человек, изучили, как распределяется покров мягких тканей по черепу. Было получено, что минимальная толщина тканей отмечается в области носовых костей, максимальная – на ветви нижней челюсти. Интересно, что распределение мягких тканей по зонам лица у мужчин и женщин значительно отличается, а у представителей разных антропологических типов не сильно.
Были составлены стандарты толщины тканей на различных участках лица. Полученные результаты мы опубликовали в отечественных и западных изданиях. После нас ультразвук стали применять во всем мире — это был своего рода прорыв. Этими стандартами пользуются и сейчас».
Сегодня метод Герасимова продолжает совершенствоваться, он широко применяется в научной и криминалистической практиках. Сотрудники Лаборатории пластической реконструкции — внештатные эксперты Следственного комитета. Елизавета Веселовская: «У нас в лаборатории разработана процедура экспертизы по восстановлению облика. Допустим, если находят останки человека без документов, неизвестно, кто это, то нам привозят такие черепа на экспертизу, и мы выполняем графическую реконструкцию прижизненного облика.
Если говорить об антропологии, то мы, например, исследуя могильник с 20 черепами, можем восстановить прижизненные характеристики всех захороненных в нем; и таким образом представить эту популяцию, как реально существующую, а потом сравнить эти параметры с параметрами современного населения этого региона. Так можно проследить, насколько похоже современное население на древнее, какова динамика изменений, если она есть и так далее».
В Лаборатории пластической реконструкции используют 3D-технологии, которые позволяют получить виртуальную копию черепа и работать с ней на компьютере (дополнять утраченные участки), а после распечатывать на объемном принтере и получать целый череп, с учетом всех исправлений.
Текст подготовила Екатерина Баранова
«Мосгортур» выражает благодарность за помощь в подготовке материала заведующей Лабораторией пластической реконструкции при Институте этнологии и антропологии РАН Елизавете Валентиновне Веселовской
