Авторы исследования — профессор кафедры всемирной истории и международных отношений НовГУ Марина Борисовна Бессуднова и студентка Гуманитарного института НовГУ Анастасия Лебедева.
Ганзейский союз торговых городов достиг положения «скрытой супердержавы» во многом благодаря общности торговых интересов своих членов и особому типу организации. Костяк этой организации составляли в том числе четыре ганзейские конторы — в Новгороде, Лондоне, Брюгге и Бергене. Находясь за пределами Священной Римской империи, они маркировали собой пределы ганзейского экономического пространства. При этом жизнь в конторах не сводилась лишь к бизнесу или политике. Проживавшие там ганзейцы оказывались оторванными от родных городов, семей, привычного круга общения и образа жизни. Они представляли чисто мужские сообщества, вынужденные создавать собственную среду обитания, свой мир с характерными для него взаимоотношениями, распорядком, бытом и традициями.
— Бергенская контора периода своего расцвета в XV веке включала около 30 дворов и могла принимать 2–3 тысячи человек, включая купцов и обслуживающий персонал, — рассказала профессор Бессуднова. — В Бергене выходцы из среды ганзейского патрициата, именовавшиеся «сынами готовых денег», вплоть до второй половины XV века могли наследовать купеческий статус своих отцов, однако одни только родственные связи не обеспечивали им членство в купеческой ассоциации «Немецкого моста». Претендент должен был пройти своеобразный и весьма мучительный обряд, который известен под названием «игры», впервые упомянутый в ганзейских источниках под 1478 годом. Откупиться от них или обойти стороной было невозможно, поскольку «игры» представляли собой важный элемент идентификации принадлежности купца к ганзейскому сообществу Бергена и его привилегиям, а также служили признанием его совершеннолетия и полноправия.
В исторических источниках участники «игр» чаще всего именуются «мальчиками». Как правило, они попадали в контору в качестве обслуживавшего персонала, что было обусловлено отсутствием там женщин. И лишь в дальнейшем, поднаторев в торговых делах, становились купцами.
Сохранились воспоминания одного из участников — некого Гусануса. В возрасте, предположительно, 12 лет, родители отослали его в Берген для профессиональной подготовки к купеческой деятельности. Там он прошел первую «игру», после чего отослал матери свою окровавленную рубашку и письмо с мольбами о позволении вернуться домой, обещая взамен быть благочестивым и прилежным. Родители разрешили Гусанусу вернуться чуть ли не в тот же год, после чего он посвятил себя учебе и впоследствии, сдержав свое обещание, стал уважаемым ученым.
Авторы исследования сравнили описания «бергенских игр» в рукописях из Гамбурга и Бергена. Во многом они идентичны, однако есть некоторые различия в написании названий, к тому же гамбургский вариант содержит на пять «игр» больше, чем бергенский. О некоторых «играх» не известно ничего, кроме названия, содержание других реконструируется лишь гипотетически.
— «Игры» начинались в день Тела Господня, на 60-ый день после Пасхи, то есть в конце мая – начале июня, когда в северных широтах окончательно сходил лед, и вода в прибрежной полосе прогревалась, что делало более комфортным водные «забавы», — рассказала профессор Бессуднова. — С другой стороны, становилось возможным использование молодых, гибких прутьев в качестве другого средства «увеселения». В исторической литературе названы три основные «игры», первые в обоих списках. Например, «игра с водой» сводилась к тому, что новичков увозили в гавань и на лодках отправляли в море, раздевали, после чего ранее прошедшие испытания купцы трижды окунали их в воду, держа за руки. Прочие сидевшие в лодке люди при этом нещадно хлестали испытуемого свежими весенними прутьями.
По показаниям некоторых источников, в ходе этой «игры» вода становилась красной от крови, а жертвы не могли прийти в себя еще восемь недель. Суть «игры» в «штурм замка» заключалась в том, что новичка пороли молодыми ветками, которые раньше собирали в лесу. Перед экзекуцией новичков поили допьяна, чтобы в затуманенном состоянии те не могли припомнить лица тех, кто их избивал. Музыкантов же во время «игры» заставляли громко играть, заглушая крики жертвы. В «игре с дымом» испытуемого обвязывали веревками и подвешивали в здании торговой палаты над очагом, где горели различные отходы, а чтобы он как можно больше надышался дымом, его заставляли отвечать на различные вопросы.
Как отмечают ученые, приобрести статус ганзейского купца в Бергене было проще, чем в других точках ганзейского торгового пространства — несмотря на ряд издевательских испытаний, процедура не требовала от претендентов много времени и средств. Помимо этого, «бергенские игры», скорее всего, имели практическое обоснование. Их основной смысл сводился к демонстрации способности ганзейского купца справляться с любыми опасностями на море, во время нападений и при пожарах, выдерживать разного рода испытания и боль.
При этом остальные испытания в программе «бергенских игр» ничего мучительного или унизительного в себе не содержали. Они ориентировались на повседневные нужды обитателей подворья, чья жизнь во многом зависела от умения каждого выполнять определенный набор работ. Поэтому к участиям в «играх» привлекали даже сыновей богатых купцов, которые не должны были являться обузой для товарищей. Тех, кто отказывался пройти испытания, к купеческой деятельности не допускали.
— Если даже исключить вероятность непрямого толкования названий «игр», надо согласиться, что все они восходили к конкретным, весьма прозаическим занятиям, — пояснила профессор Бессуднова. — «Ошкурить» (животное или рыбу), «подковать коняшку/коня», «поймать [певчую] птичку» – весьма распространенный способ создания уюта в жилище, «нашинковать ветчину», «забить свинку», «откачивать [нечистоты] из [выгребной] ямы», «подстричь бороду», «класть [товары] на весы». Выражение «вязать кончики», которое упомянуто рядом с соревнованиями по ковке или заточке якоря и плетению каната, скорее всего, означает изготовление рыболовных сетей, тогда как «втыкать крестики» в сочетании с упоминаниями об исповеди и общем сходе, надо думать, означает нечто, связанное с богослужениями и собраниями, объединявшими всех обитателей конторы.
«Игры», упомянутые в гамбургском и бергенском списках, считались мероприятиями бергенской конторы и потому проводились на ее территории. Были и другие, чисто игровые мероприятия, которые, хоть и считались «бергенскими играми», но проходили в квартале сапожников. К ним относилась, например, «игра в проповедь» – произнесение речей с осуждениями распутных женщин. Название «игры в равель» расшифровать не удалось, известно лишь, что в ходе нее человека сбрасывали в яму со смесью грязи, навоза, извести и, возможно, рыбного рассола, и тот должен был окунуться туда и промыть рот, после чего его отмывали. В гамбургской рукописи упоминается также «игра с мячом», которая также сопровождалась избиениями. Как и игра «требуше», названная так в честь средневекового метательного орудия или одноименных рычажных весов. Условия игры неизвестны, кроме того, что проигравших били.
Материал подготовлен при грантовой поддержке Минобрнауки России, в рамках Десятилетия науки и технологий.