Международная команда ученых с участием исследователей из Центра языка и мозга НИУ ВШЭ определила причины нарушений при выражении грамматической категории времени у больных афазией. Оказалось, что людям с речевыми нарушениями сложно как формировать идею времени, так и подбирать правильную глагольную форму. А вот какой из процессов дается им труднее, зависит от языка говорящего.
В НИУ ВШЭ выяснили, почему больные афазией теряют способность говорить о прошлом и будущем / © National Cancer Institute, unsplash.com
Результаты исследования опубликованы в журнале Aphasiology. Афазия — тяжелое нарушение речи, часто возникающее после инсульта, при котором человек утрачивает способность говорить связно. В частности, это может выражаться в неправильном употреблении временных форм глагола, то есть человеку сложно говорить о событиях в прошлом или будущем. Это может вызвать серьезные проблемы с повседневной коммуникацией.
Ученые из университетов России, Греции, Италии, США и Норвегии провели эксперимент, чтобы выяснить, почему возникают такие трудности. Исследователи предположили, что нарушения при выражении категории времени могут быть связаны с двумя разными процессами: с кодированием и извлечением. При кодировании говорящий формирует идею времени: происходит ли действие в прошлом, настоящем или будущем.
При извлечении человек подбирает правильную форму слова для этого временного указания. Чтобы определить, как каждый из этих процессов влияет на речь, ученые провели эксперимент, в котором приняли участие люди с афазией, говорящие на четырех разных языках: греческом, русском, итальянском и английском. Эти языки были выбраны не случайно: глагольные формы, связанные с временем, структурированы в них по-разному. Это дает возможность посмотреть, какие особенности языка влияют на кодирование и извлечение временных форм у пациентов с афазией.
Для диагностики ученые разработали два задания на дополнение предложений. В первом участникам предлагалось заполнить пробелы в предложениях, для чего было необходимо использовать оба процесса — и кодирования, и извлечения. Испытуемые должны были завершить предложение по образцу, учитывая изменение временной формы глагола. Например: «Вчера садовник полил цветы. Завтра садовник… цветы». Во втором задании требовалось дополнить предложение без изменения временной формы глагола. Испытуемый видел фразу «полить растения» и слышал образец «садовник сейчас собирает грибы». Затем ему предлагали начать предложение «садовник сейчас…», которое следовало завершить фразой «поливать растения» в правильной форме, то есть «поливает растения».
Сравнивая результаты выполнения каждого из этих заданий, исследователи могли выявить, на каком этапе — кодирования или извлечения — у испытуемых возникают основные трудности.
Выяснилось, что у большинства участников наблюдаются нарушения как в кодировании, так и в извлечении временных форм, но степень выраженности этих нарушений зависит от языка и конкретного человека. Например, русскоязычные и англоязычные участники чаще испытывали трудности с заданием на извлечение, тогда как у некоторых носителей греческого и итальянского возникали затруднения уже на этапе кодирования. Интересно, что нарушения в определении времени проявлялись избирательно: у одних пациентов больше страдало указание на прошедшее время, у других — на будущее.
«Эти результаты особенно важны для понимания того, что пациенты с афазией могут по-разному терять способность выражать время в зависимости от особенностей языка, на котором они говорят, — объясняет один из авторов статьи, научный сотрудник Центра языка и мозга НИУ ВШЭ Ольга Буйволова. — Теперь мы можем точнее оценить, какие аспекты времени вызывают у пациентов наибольшие трудности, и начать разрабатывать более индивидуальные подходы к терапии».
Как отмечают исследователи, основные выводы работы могут иметь и прикладное значение для нейрореабилитации. Во-первых, с помощью этого экспериментального метода можно выявить причины, лежащие в основе трудностей с использованием временных форм глагола. Это значит, что логопеды и нейропсихологи смогут более тщательно и эффективно работать с пациентом над восстановлением речи.
Во-вторых, работа помогает понять, насколько различия между языками могут влиять на симптомы афазии. Это важно для создания стандартизированных тестов и методик, которые учитывали бы специфику родного языка говорящего, и в конечном итоге для более точной и комплексной диагностики пациентов с афазией.
